Бездушия скала

У неё поникли плечи,
у неё затОчен взгляд,
словно болью покалечен
вот уж энный год подряд...

Руки брошены устало,
и под маской – сил уж нет,
просто колет как кинжалом
чей-то прочь ушедший след...

Мелкой крошкой уголь сердца
дотлевает, не горит,
а внутри за крепкой дверцей –
одинокий лунный скит...


***
Кто ты, женщина-птица?..
Твой взгляд так устал.
Ты давно онемела,
Скитаясь по лицам.
Лишь в ущельях морщин
Бродит эхо тех скал,
О которые ты не боялась разбиться...

Снова ветер-бродяга, большой чародей,
движет тучи свинцовые грозной волной
и валы океана сильней и сильней
поднимает до неба могучей рукой.

И сжимает эсминец в объятиях злых
океан Атлантический, мрачный герой,
принимает потоки из туч грозовых
и бросает на скалы огромной стеной.

Небеса ярким сполохом молний горят,
освещая картину восставших пучин,
и пунает нас грома суровый набат -
то гремит царь морей Посейдон властелин.

Ветер, вечный бродяга по шару земли,
взбудоражил своею...

Узник пламенных страстей, раб иллюзий,
только с демоном ты в верном союзе,
никогда не отличаешься лаской,
с человечьей напряжённою маской.

Только ночь тебе верна, чёрная дева,
без печали отдала чёрное тело,
только жезл пурпурный с лезвием белым,
рассекает небосвод взмахом смелым.

Никогда не приходи раньше часа,
где венчают лица скорбные стены,
где играет месса вечная наша,
где играем в жизнь мы, дети гиены.

Алый пурпур окропляет нам ризы,
шёлк атласный мы меняем по лунам,
мы...

Только во сне
приходят иные миры,
в мерцании сиреневых слов,
в блистании серебряных знаков.

Только во сне – в степях расцветают маки,
только во сне
пылают в лугах костры.

Только во снах – любовь, словно пламя,
мечта – словно ветер,
только в глубоких снах.

Мир – светел. Смерть – пепел.
Души – сильной - вольный взмах.

Только во снах – скалы тебя обнимают,
гладят ласково,
вмиг открывают тропы.

Чёрные пещеры пасти свои разевают,
как триглодиты,
и...

Ты это платье доносить не сможешь-
Напрасны все страдания мои!
Оно блестит растянутою кожей-
А в складках ночь утраченой любви...

Когда минуют вспышка и затменье-
И вспомню я,что баксов не берёг-
Глотает снов встревоженные тени
И душит злой пупырчатый зверёк...

Всё выметая-как научен прежде-
Чтоб не копить "де юре" от измен-
Я всё ж храню красивые одежды-
Давно ушедших,но любимых змей-

И остаюсь притягиваться в горе...
Там есть в душе нелепая скала-
За их отливом видимая...

Я хожу в шапке, полупальто.
Он – тоже в шапке. Мой друг.
У него – «Макар», ну и что?
- Вынь-ка, руки свои из брюк.

Я хожу в ватнике, зимушке рад.
Он – тоже в ватнике. Мой брат.
У него под ватником – автомат.
- Эй, «Мерс» сдай-ка чуток назад.

Тяжело – в ватнике. Наст скрипит.
Синицы цвенькают. Лес звенит.
У товара нынче – не товарный вид.
Спортился. Вышел его лимит.

«Калаши» - мешают, «Макаровы» - трут.
То ли дело – подворотнички.
Белые. Офисные. Переводов зуд.
Не банки...

Писателя обидеть может всякий
Писателю все истины, слова
Писатель выкликает на бумаге
По чёрточке, по капельке себя

Он может осерчав на Дон Жуана
Послать тому гранитную скалу
А может грацию вакханку без изъяна
Создать как солнцеликую росу

Он бог для тех, кого он изувечил
Он горделивый ангел всех начал
Для Вронского, для Чацкого, для Лира
И Бога тоже он когда-то изваял

Писателю всё должно, всё подвластно
Дворцы, бриллианты, государства, острова
И женщиной он обладает страстно...

Она вышла из тумана легким шелком дождя,
Вода ручьями по кромке влажного дня

Она не любила никого,она любила себя

Ее сердце как камень в утренней росе
Не собирает слезинке в своей длинной косе,

Она летала в мутной дымке розовых зефирных снов
Она не верила в посланья птиц летящих полков
Она сидела и глядела в воду буднего дня

Она не любила никого,она любила себя

Ее сознание чисто,как ветер юной весны
Она пролистывает быстро черно-белые сны,
Ее сердце тает вблизи лесного огня...

Глаза. Из далекого прошлого, юного лета.
Ресницами жизни опущен доверчивый взгляд,
Но пенной волной увлекает в любовь Афродита,
И душами чайки над морем счастливо парят.

А море играет, то ласково, трепетно, нежно,
То яростным штормом--холодной волною обдав,
И мечется, мечется чайка крылом белоснежным,
Касаясь тревожной волны серо-пенных кружав.

Но штормы не вечны, рассветами падают зори,
Лучами прощенья её отогрев между скал.
И снова она над просторами синего моря,
Над гладью...

когда нибудь, хоть когда нибудь
пусть на закате после дождя
последним лучом солнце посмотрит в мою грудь
и осветит в ней ту часть где тьма

где боль от мира и безмирия,
где горесть сладости от лжи,
где детства время схоронила
под обломками мечты,

пусть тот закат застынет в небе,
пусть в-небе алловый туман
напомнит моей душе о вере
и розцветьёт в ней давно заброшенный храм

пусть луч печалям улыбнётся
что в сердце мне вонзались торопя
не кем не-избегаемое забвение
но моей ли...