Бездонного

Мы уходили из Афгана на броне,
На раскалившемся облупленном металле,
И траки гусениц, подобно бороне,
В земле бесплодной след глубокий оставляли…

В бездонной сини тонут пики острых гор,
Мелькают МиГи, как серебряные блесны,
И вертолет над нами винт свой распростер
Крылами ангелов-хранителей надзвездных.

Мы со стволами, обращенными назад,
Чужой дороги досмотрели кинопленку.
Ну что же, Родина, встречай своих солдат.
Заштопай раны нам, граница, ниткой тонкой.

Мы уходили из Афгана...

Мятная… Мягкая… Мятая…
В облаке простыни…
Нежность моя неунятая,
вылейся и усни…

Сон… Сладко да коротко ли…
Бархатом стелит мгла…
Звуками рваными, колотыми
бурый рассвет зажгла…

Света колодцами сытился,
черпая день рукой…
В сумерках Город высился
над мостовой…

Ночь опрокинулась сонная
в облике простыни…
Нежность моя бездонная,
вылейся и усни…

Паутины серебрянной сеть,
Ветер бросил на луг заливной.
Ей теперь уж никак не взлететь,
Перепуталась с мятой-травой.

Куст ракиты над шумной рекой,
Наклонившись, с волной целовался.
И умывшись, прозрачной водой,
Отраженьем своим любовался.

Неба купол бездонною синью,
Мир накрыл, став ему потолком,
Мяты запах смешался с полынью,
Горько-свежим, тревожным комком.

Весь в смятеньи зашёлся кулИк,
И разрушив покой тишины.
Над водою волнующий клик,
Будоражит, как чувство вины...

Холодный рассвет, мягкий туман,
бездонное синее море в глазах.
Огонь, хранившийся тысячи лет
в недрах далёкой звезды,
распускается розой востока,
падая на твоё лицо.
И только в зеркале ночи,
где плачет гитара под сенью оливы,
где склон ласкает лоза,
остаётся блеск твоих слёз,
за песками ветра,
за чернеющим серебром дороги…

Не устанет вращаться Земля,
Откликаясь на скорость движений.
Мы с тобой повстречались не для,
Безыскусных пустых упражнений.
И молчим мы с тобою о том,
Что нас тянет и тянет к друг другу.
Что нам нужен один общий дом,
И что время не ходит по кругу.

Не устану смотреть я в глаза,
Ты краснеешь и прячешься томно.
Будет время ещё рассказать,
О любви, что живёт и бездонна.
И прижав твоё сердце к груди,
Слушать стук, что во мне отзовётся.
Все хорошее ждёт впереди -
Нам обоим там место...

Только вглядись и утонешь в ней сразу,
В этой бездонной Вселенной в алмазах.
Небо в алмазах, как будто магнит,
Силой неведомой так и манит.
Трепетно глядя в небесную даль,
Хочется мудрость Вселенной впитать.
В небо гляжу я, почти не дыша,
И от величия стонет душа.
Чувства мои передать невозможно:
Для перевода глас Космоса сложен.
Небо в алмазах бескрайнее, вечное,
Жизнь человечья, увы, скоротечная.
Небо в алмазах, глядели в тебя
Предки мои, и гляжу теперь я.
Также потомков пленишь...

Солнце в закате искусною кистью
Посеребрило свинец облаков,
Высь синевы, как вибрацией мысли,
Также искусно облив молоком.

Но вечереет, меняются краски,
Ночь превратит синеву в черноту.
Небо днем было бездонностью ласки,
Ночью – духовная мощь наяву.

Звезды, как женские глазки, заманят
И унесут в бесконечную даль,
Мудрость подарят и мысль затуманят,
Будто на память накинут вуаль.

мой мир подметками взрослых
не живших ни дня отвесно
раскатан в банальную плоскость
без всякого интереса

мой бог деловито предан
огню сигарет и ружей
а рай сдавался в аренду
но был никому не нужен

мой сон получился вещим
герой - обернулся трусом
я мнил себя человеком
но вдруг оказался русским

и синий бездонный полдень
стал серым и душным буднем
..
и в нем я тебя не вспомню
и нас - никогда не будет

Нам греет сердце луч восхода,
В восторг приводит запах роз,
Ласкает взор узор искусный,
Что на окне сваял мороз.

Мы утопаем в звездном небе,
Его бездонность, как магнит,
Тая в себе и быль, и небыль,
Своим величием манит.

Паденье тел, планет движенье,
Закономерность там и тут
Нас, как разумные творенья,
К Творцу-истоку приведут.

Исток всему и всем Отец,
Из глаз Твоих любовь струится
В сосуды пламенных сердец
И в разум вечностью ложится.

«Ностальгия по настоящему»

Сидеть у тебя на коленях, обхвативши за шею,
лбом припавши к твоей щеке…
на мокрой скамье в нашем старом Вишневом саду.
Слушать поэзию Иннокентия Анненского…
Молчание времени осознавать…
Мы отмечены были началом Века прошедшего, как верою,
что символом нам казался,
раскрывая пред нами Неба тетрадь…
И струилися знаки по всюду…в голубом и земном.
Всё зыбкое было серьезным, высоким, целомудренно тихим.
Еще мы не знали падения в низкое…
Еще стиль надмирной...