Без огня и

На крылечке кошка, фикус за стеклом
На дороге вьюга, а в избе тепло
Темная икона смотрит из угла
Штопаная скатерть на столе бела

Самовар и пряник, баночка опят
Ходики о чем-то с лампой говорят
И трещат поленья весело горя
Напевая песню стуже декабря

Пыль и паутина таинственный чулан
В нем скрипит ворчливо старенький диван
На крючке, до лета, задремал сачок
И стрекочет тихо за стеной сверчок

Красная шкатулка с оспиной огня
Дорожит ей бабушка, годы в ней храня
Стопка фотографий...

Над огнем возносясь дланью Слова,
Что вдохнул Господь Мудрость в уста,
Колдовал антитезой добра
И сраженного зла,
Меж которых
Мир рождался борьбой двух начал.
Сокрушая молитвой огня
Демонический сонм,
Вторил Имя,
Что есть Все и превыше Всего.
Так легендою Веры всходил
Колос мысли благой
Средь иранских
Иссушенных пустынь и нагорий,
Что земля азиатских гепардов,
Зороастр, Ахурмазды пророк.

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Пусть весна будет кроваво-красной,
Не ощущая неизбыточости зов.
Пусть весна будет кроваво-черной.
Впитав осколки разбитых слов.

Отчетливое осознание ненависти.
Стервозное состояние грешницы.
Скандальный вызов общественности.
Прилизаться, теплой словесностью.

Пригреться возле горячих ног.
Который будут греть ударами.
Пепельно-серый осадок, смок.
Жизнь кровоточит открытыми ранами.

Кричащая повседневность причиняет боль.
Слезы мгновенно испаряются на щеках.
В моей голове палящий...

Стонет ночь в туманных сотах,
Разливая бледный свет,
И кого-то рядом нет,
И дожить бы до субботы…

***
Вечер, словно пьяный Вакх,
Сердце путает бессильем,
Снежным мартовским приливом
Ты уснешь в моих глазах…

***
Свежей зарей приглушило сонные нотки,
Стаей гудят мотыльки фонарных огней,
Раннее утро пропело в холодные окна,
Сладкое утро, согретое мыслью твоей…

***
Стирается в память среды разметка,
Расстелена простынь вечерних полей,
Смотрю в темноту, твое имя по ветру...

Налей мне красного вина,
оно горит рубиновым огнем.
Грехов нечаянных вина...
Мы горечь сладостью запьем.

И разольется жар огня,
по телу пламенем зари.
Исчезнет глупая броня,
с лица бессмертия, смотри.

Но страшно, милый, страшно...
Я вижу, грозный Люцифер,
смеется нагло, бесшабашно,
над Стиксом в обществе мегер,

крылатых, над водой летящих.
Парит река, и стонут души,
и смрад от факелов горящих.
Да пусть услышат Бога уши,

мой страстный крик с земли.
Вина рубиновые камни...

Эпохальная свеча – вельможа,
Она вольна шутить со мною,
Грустить и веселить всей чередой,
Тлясь разнообразием своим,
Иссолит чай мой, сделав втихаря
Усладу горкой, …сласть рекою
Зальёт, щадя, полынью страстной
Волю, бьющую большим ключом…

В ней голос просит бьющего огня…,
Не шутит малой он строкою:
Свечи молчанье – смерть гони долой,
Минуя ж крест с очарованьем
Прими обет, излучиной горя…,
Дыми искрящейся струною,
Войдя в дом зрелости земли благой,
Прижмись поближе к большим...

Солью моря растворяется
плоскость мыслей.
Числа
скачут на ипподроме модификаций
проистекающего.
Не надо бояться
расплавиться под лучами,
упавшими в линзу души.
Причалив
к самому себе.


Полемика

Чувствую ли я?
Или чувствует мною кто-то,
незнакомый сознанию дня.
Живу ли я?
Или в болоте
прозябаю, любя не то и не так.
Моя семья –
небо
да лоскут земли в поле зренья,
братья сомненья
да сестры ответчицы молчаливые
мнением праведным.


Поглощение

Отражение в зеркале...

То ли горит сигарета, то ли градусник ртутный дымится –
Ты, дорогая, больна… ты очень страшно больна.
На дереве мыслей твоих, расправит ли крылья птица?
На внутренний остров твой, придет ли однажды весна?

Просила огня и что же? – Тебе подожгли сигарету.
Во взгляде неясное что-то, цинично кривится рот.
И выгнута шея как стебель, который тянется к свету,
И шляпа в нелепости милая, тебе, пожалуй, идет…

Но кто виноват, что ты лишь вечно взываешь к ответу,
Не чувствуя и не зная, все...

Тогда Колдунья и сказала: - О Любви
Нам расскажи...
И воцарилось тут Молчанье,
И разнеслось над Морем нежное звучанье...
- Любовь... везде...
Ее бесчисленны пути...

И, коль ведет Любовь, то следуйте за Нею.
И как бы ни были тернисты те дороги,
Не ожидайте от попутчиков подмоги,
А только к Ней стремитесь всей душой своею...

И, если вас Она крылами осенила,
То вы прислушайтесь, пусть даже ранит меч,
Что в оперенье скрыт и ранит кожу плеч...
Всем сердцем слушайте, и чтоб ни...