Без ног

Медитирует деревня.
С головы до ног она
снегом белым, в это время,
до весны заметена.

Лишь из труб дымок струится.
А в домах тепло, уют.
Спит деревня, что ей снится?
Что ей ангелы поют?

Мы за то, что любой человек не вписался в стандарты,
Проклинать его будем, обильно опрыскивать ядом.
Обсуждать его вдоль-поперёк с неизменным азартом,
Провожать до дверей полным желчи, презрительным взглядом.

Как ни странно, но люди - не куклы, такие все разные.
Кто худой, как тростинка, кто полный - не значит ущербные.
Но мы все и ко всем примеряем стандарты негласные,
Культивируем отношенье открыто враждебное.

Не успев человека узнать, лишь по внешности судим мы.
Возвышаясь над...

Дед лапти плёл и с лыком лыко
сплетал, а кот у ног мурлыкал,
а в доме лампа с керосином,
трещат поленья в печке знойной,
не из какой-нибудь осины,
а из берёзы белоствольной.
Мороз за окнами трескучий,
как и огонь: такой же жгучий.
Дед лапти сплёл, остатки лыка
я у него себе заныкал
и, что-то плёл, а кот мурлыкал…

Моя почтенная Душа,
На этот раз, всех пригласила:
Родных и близких, опросила
Друзей, товарищей, врагов,
Забытых мною должников,
Ростовщиков и Власти Силу.

Стоит две очереди в ряд:
Направо – те, кому я должен,
Решают, ли, возврат возможен
Моих долгов, глаза горят.

Налево – скорбь финальной сцены,
На лицах близких и родных.
Бесстыжий взгляд, былой измены,
Черной вуалью скрыт иных.

Услышал ложные тирады
О нашей дружбе и любви.
Перечисляются награды –
Плеть Власти и рубцы...

Весна! Весна! Весна грядет!
Уж съеден в улье сладкий мёд;
Лениво пчелы просыпаясь,

* *

Весна! Весна! Весна грядет!
Уж съеден в улье сладкий мёд;
Лениво пчелы просыпаясь,
Потягиваясь и наслаждаясь,
Пытаются продолжить род!

А, женщины? - Весна грядет!
Природа шанс дает на взлёт.
Одни, искусно, обновляясь,
От «шкур змеи» освобождаясь,
Ползут настойчиво вперед.

О, Женщина! Проснись, Весна!
Природа Вечностью красна -
Неистово кричит желание,
Жгут ароматы обоняние, -
Для...

Большой бокал ты выпила до дна,
а губы всё, по-прежнему, горчили,
и не вина в той горечи вина,
вино тебя заметно горячило.

Звучало танго в старом кабаке,
взлетая вверх и стукаясь о стены.
Второй бокал налит в твоей руке,
но музыке не вырваться из плена.

Ты вылила на пол у своих ног
бокал вина рубинового цвета,
и вдруг кабак сковал немой восторг:
в рубина цвет и ты была одета!

С тобой сплелось в единое звено
разбуженное, трепетное танго,
но вырваться ему не суждено…
И бьётся...

Неумолимый жрец кровавых таинств
В час жертвоприношения велик,
Когда толпу смиренную прощаетПод пение языческих молитв.

Но сам себе простить вину не в силах,
В безумстве искупленья одинок.
Воспоминанием позорным и постылым
Грех притаился у священных ног.

И снова ослепляет кобылицу,
И снова в море жадное ведет,
Чтоб хоть на время успокоить мыслей
Назойливый беснующийся сброд.

Обстоятельства выше нас...
Только дело не в этом было.
Я к тебе, опоздать боясь,Слишком сильно всегда спешила!Тосковала за нас двоих.
Умоляла меня дождаться!
Но споткнулась у ног твоих,
И упав, не смогла подняться.

"Дай мне руку", - просила я.
"Помоги..." - запалясь, шептала.
Ты же переступил меня,
Словно я пустотою стала.

Обернулся "прости" сказать.
Самому же невыносимо.
Ты не предал меня, любимый!
Не любя, невозможно предать...

Нам, увы, не догнать друг друга,
Мне тебя, а тебе меня,
И мы оба бежим по кругу
На разломе ночи и дня.

Шаг за шагом, терзая душу,
Под глухие удары судьбы,
В океан превращаем мы сушу
И пустыни нашей любви.

Бесконечно роняя слезы,
На истоптанный днями песок,
Мы кидаем Небу угрозы
И бежим не жалея ног.

Но и даже на водной глади,
С отраженьем далеких небес,
Мы не чувствуем нашей печали
И не видим дороги конец.

И все так же нас гонит по кругу
Страх отстать навсегда от мечты...

Я, как во сне, нет, я просто в бреду,
Даже не верю безудержной страсти,
Вряд ли я в жизни такую найду,
Если поверишь, то весь в твоей власти,
Пылью бы лег пред тобою у ног,
Губ прикоснулся, став хладной водою,
Я бы на свете сумел всё и смог,
Лишь бы стать в жизни твоею судьбою.
Да, о тебе я всю жизнь мечтал
Снежной зимою и жарким летом,
Ты для меня красоты идеал,
И нет другого на всём белом свете.