Без конца

Стоят в снегах усталые
Миллиардом прошлых лет –
Горы новые и старые,
Да Норд-Вестом бранные,
Конца и края словно нет.

Стоят, лучами обжигаемые,
В спектре радужных лучей,
Горы мёрзлые и талые,
Ручьями спешными стегаемые,
В мире нету их мудрей.

Стоят, веками созидаемые,
Что бы жизнь была добрей,
Горы вечные и бравые,
И всегда, по сути, правые,
Храмы сводят для людей.

Стоят, любовью согреваемые,
Дабы сердцу быть милей,
Горы нежные, неподражаемые,
Правдой жизни истязаемые...

Взмахнул пером – отдал читать,
Вам, по чести, рассуждать:
Принять сужденье или нет,
Махнуть рукой, аль в смех рыдать.

Миром правят заблужденья,
Что ведут всех к отупенью.
В головах отток ума -
Наглобытству нет конца.

Вольностью и негой чистой
Упились мы вдоволь, сытно,
Предстоит очам своим -
Лицезреть, что мы творим:

Вездесущ постылый вздор,
Кто чинит над ним разбор?
Стыд отечества и не отъял
Рифму у немых менял.

С «никчёмой» рядом и тупым,
Зрячему - не быть слепым...

Линия жизни, линия страха,
Каждый ступает по треди из праха,
Каждый летает по небу из соли,
Каждый желает лишь конца этой боли.

Сердца аккорды бешенно льются,
Капельки крови о воду бьются,
Тикают часики - век наш считают,
А люди, - что проше, - стихи сочиняют.

Пишут чернилом по снежной бумаге,
Днями скрываются в тёмном бараке,
И утром готовы к вечерней атаке.

Но жизнь - это проза,
Что правда - жестоко,
А счастья пространство слишком далёко.

Но было и время когда-то иное...

Дело было на рассвете –
На дворе двадцатый Век,
Крик раздался в кабинете,
Здесь родился человек.

Дан приказ ему от роду –
Честь свою не замарать,
Укрепить отца породу,
Долг судьбе сполна отдать.

Выйти утром на дорогу,
К солнцу руки протянуть,
Суть, по жизни, понемногу,
До конца и дотянуть.

Пятьдесят ступенек в жизни,
Пятьдесят ночей и дней,
Чёткий маятник на кухне
Срок считает… - не робей!

Сделать суждено немало
Дабы род не посрамить,
Душой и сердцем, безустанно...

Ты помнишь, милый, наши встречи?
И был весны круговорот.
Весна ложилась нам на плечи
Чудесен был её полёт.

И мы летали во Вселенной
Спокойно, радостно тогда.
Всё было необыкновенно.
И с неба падала звезда.

А мы всё шли держась за руки
Боясь, что нас вдруг разлучат.
А поезд-жизнь не знает скуки
Стучит, как много лет назад.

Любовь моя, ты бесконечна.
Не знаешь брода и конца.
Уже разлука наша вечна
Когда же кончится она?

А как мне хочется покоя
И снова встретиться с тобой...

Мне приснилось – осенней порою
Жизнь пробьёт мой последний час.
И казалось, что с летней зарёю
Я прощаюсь в последний раз.

Тяжело было жить, а хотелось…
Вдруг и осень прошла, как боль
И в душе звонкой песней напелось
Что моя не проиграна роль.

Но настала зима-зверюга,
А за нею и Новый год –
Как же мне в ту проклятую вьюгу
Не досталось ножа в живот?

Жизнь висела у самого края
И цеплялась за волоски –
Не хотела ни ада, ни рая,
Гробовой не хотела доски.

Коль тогда бы...

Знаешь, где живет Поэт?
В узелке живет у Бога
За спиной, у них дорога
На двоих всегда одна,
В тишине ему звезда,
Что дарована судьбою
Освещает жизни век
И так бережно и тихо
Бог хранит его от бед…
Но однажды мудрый Бог
Вдруг развяжет узелок,
Отдохнуть присев у края
Звездной россыпи пути
И поэт ему читает
Вслух творения свои,
Но заснет усталый Бог,
А поэт со всех силенок
Прочь бежит и, как ребенок,
Что добрался до конфет,
В мире жадною душою
Все старается познать,
Все...

Никому не открою дверь:
меланхолия- есть меланхолия,
но признаюсь себе:"Не верь-
одиночеством болен до боли я!"
Что, куда, почему, зачем-
словно пепел развеяны годы:
смерть была для меня ничем-
у беды принимал я роды...
Поздно понял, что лабиринт
выход там же имеет где вход:
был обычный фортуны финт,
чтоб искал я у бездны брод.
Жаль, что ценности растерял-
только боль без конца копил-
жизнь годами не измерял
и без повода часто пил...
И поверьте: открыл бы дверь-
меланхолия...

Тот, кто талантлив от природы –
лишь карандаш в руке Творца.
Его нелегкой жизни годы –
одна работа без конца.

Писать в тетради мирозданья –
таков судьбы его удел.
Успеть бы выполнить заданье!
Как переделать столько дел?!

Мечтает он свой грифель тонкий
до деревяшки исписать,
чтоб его записи потомки
могли неспешно прочитать.

Блажен он, труженик смиренный.
Став летописцем бытия,
живет мечтою дерзновенной
дать нам использовать себя…

До гениальности все просто!
Своя у каждого стезя.
Маэстро прав! Россия - остров,
пристать к которому нельзя.

Лишь тот, кто здесь рискнул родиться
и крест тащил свой до конца,
сорвать сумеет власяницу
с ее прекрасного лица.