Бесстрашный

Обними, всем на зло, вопреки всем заветам,
Испытай, что испытывать можно любя,
Не надейся, на праведность чьих-то советов,
Слушай сердце свое, и иди, куда манит сердечко тебя.
Ведь пойми, ум чужой ничего не подскажет,
От навязанной страсти, ведь, прок не велик,
Лишь сердечный порыв так отчаянно важен,
И слова, и любви ярко-огненный блик.
Если любишь, отдайся всецело соблазну,
Ведь оправданный риск, иногда, как любви эликсир
Никогда не приходит желанное действие сразу,
Если это...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Парит орел
над вершинами гор,
Свободным полетом дышит,
Пронзающий взор
остёр и хитер,
Добычу свежую ищет.
Расправив крыло
порхает легко,
Срезая воздушную кровлю,
Его ремесло
по небу несло
Уверенной поступью крови.
Ты, гордый птенец
свободных сердец,
Лети мне навстречу бесстрашно,
Пусть солнца венец
взойдет наконец
Над скованной участью нашей.

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

На главной улице города
Ходит грязный жираф.
Ты игнорируешь дворников.
Мой милый долговяз.
Ты бесстрашно слоняешься.
Сыпешь пыль и грязь.

Черепаха моя слоновая.
Не спеша, уходишь.
Устала.
Твои слизистые глаза.
Твои грубые гигантские лапы.
Что-то рвётся внутри меня.
Но это твоя.
Свобода.

Плыви, что же ты лежишь.
слышишь, пожалуйста, будь жива.
Моя милая рыба пила
Не дышит теперь.
Из-за меня.

Добры молодцы,
Красны девицы,
Вами молимся,
В вас надеемся.
Ста́ры матушки,
Отцы строгие,
Ваши братушки,
Всей сорогою.
Дочи слаженные,
Длиннокосые,
Чад бесстрашных,
Станом рослых,
Берегите вы
Всею силою,
Чтоб густой травы
Не сбирать с могил.
Вещим светлую
Вам судьбинушку,
Горечь ветхая,
Ходь чужбиною.
Будет ясною
Жизнь пригожая.
Сгинь ненастие,
С диток божиих.
Сами справны чем,
Тем поделимся,
С славным молодцем,
Да свет девицей.

Мгновенный всплеск, дурман и наважденье,
Образ любви желанной и невидимой другими,
Былого счастья промелькнуло отраженье,
Как очертание давно уж позабытых линий.

Жар предвкушенья или диво предсказанья,
Нет, оболочка защищающая в бедах сердце,
Иль робость легкая от первого свиданья,
С подтекстом добрым, чем-то даже детским.

Иллюзия , возникшая из прошлого, в сознании,
Перевернувшая , внезапно жизнь мою собой,
Превратности судьбы, момент воспоминания?
Иль это шанс почувствовать...

Перед шумной блестящей стеною,
Вниз бегущей серебряным соком,
Пенных струй наслаждаюсь игрою,
И любуюсь бесстрашным потоком.

Сотни капель сплелись на мгновенье,
Будто места нет, некуда деться,
Чтобы мне подарить наслажденье,
И простившись, легко разлететься.

Ударяясь о камни, утюжа
Год за годом их ровные грани,
Расстелившись, нисшедшая лужа
Всё сильнее сознанье туманит.

Пошатнусь, отойду и присяду…
Испугала вдруг водная проседь –
Захотелось войдя за ограду,
Спрыгнуть вниз...

Меня называли
певицей печали.
О скорби и боли,
о выпавшей роли
бесстрашно и смело
молчать я умела.
Хватило бы сердца
принять, не отречься
от тяжкого дара.
Пылая до жара,
душа сыта вдоволь
испитою болью.
С улыбкой по жизни,
а песни о тризне.
Начни все с начала,
я снова бы стала
певицей печали…
На то повенчали.

При свете благовонных свеч
Лохматилось дупло в астрал:
«Ну что ты ждешь, мой генерал?»
И я, воздев свой грозный меч,
Рванул бесстрашно в темноту:
«Вперед! На штурм! Гип-гип Ура-а-а!»
И засосала черная дыра
С утробным чавканьем: О-о-о! У-у-у!

…И вот уже тянусь мечом
К божественному алтарю,
Я пустоту животворю
И льется жизнь в астрал ручьем…
Познав секрет первоначал,
Мой меч в бессилии упал
И голос чей-то прошептал:
«Пасиб, пап, что меня зачал».