Бессмертный роман

У тихой пристани моей
Который год, который век
Поток беспечных тихих дней
И замедляет время бег,
А жизнь спокойно, не спеша
Течёт неведомо куда.
Не оставляет ни следа
Неторопливый лёгкий шаг
Моих безоблачных минут.
Моя судьба – глубокий пруд
С кристально чистою водой.
В судьбе моей царит покой
Над беззаботной головой

Ни чёрных туч, ни облаков,
Ни дуновенья ветерка,
На протяжении веков
Жизнь бесконечна и легка.
Не помню: сколько так живу,
Была ли жизнь моя другой –
Была ли...

Минутой памяти всплакнем,
Свечу за павших мы поставим,
Пусть будет мир везде, во всём,
И Бог их душу не оставит.

Был дан приказ:"На брань вставайте,
Стоять всем насмерть,мы в кольце!
На фронт! Фашистский угнетатель,
На ближнем подступе к Москве!"

Час боевой тревоги пробил,
Сдержать налёт пришлось с трудом
Но до последней капли крови,
Сражались Русские с врагом.

Бой разгорался в схватке жаркой,
Здесь,под Можайском,навсегда,
Краснознамённый полк курсантов
Полёг в безмолвные луга.

Горели хаты.На пригорке,
"Строчил" нацист издалека.
Полз по-пластунски к вражьей точке,
Боец пехотного полка...

Ничто над памятью не властно!
Не сгинут павшие во мгле!
Шагает фронтовое братство
в одном строю по всей Земле!

Идут солдаты, как знамена
Победы, вырванной в боях!
И вспоминает мир спасенный
о безутешных матерях,

о тех бойцах, что у берёзы
похоронив своих друзей,
в атаку шли, глотая слёзы,
под страшный грохот батарей!

Кто в голод грыз кору осины
и выжил, презирая страх!
О тысячах людей, безвинно
замученных в концлагерях!

О тех, кто, истекая кровью,
бросался на фашистский...

Девятое мая – вторая Пасха,
Где смерть неизменно побеждена;
Вот дед мой из праха живым поднялся
И видит опять, что пришла весна.

Сирень по Москве, словно море, ходит,
Радостный смех, болтовня, толчея;
А поезд с Берлина - уже на подходе,
И бой был последний позавчера.

И снова дед видит с собою рядом
Всех однополчан, убитых в бою:
Одних получивших свои награды,
Других, чуть успевших побыть в строю,

И дед удивлён и слегка встревожен,
Хотя его не удивить ничем:
Он молод, здоров...

Да неужели до меня тебе есть дело?
Душа моя от нелюбви заледенела.
И зажигаю я свечу,
И ей молюсь, и ей шепчу,
И я хочу, чтоб до утра свеча горела.

И на душе, и за окном - одно ненастье,
А сердце греется огнём - и в этом счастье,
Дожди проходят стороной,
Но ты сегодня не со мной,
И этот вечер одиночеству причастен.

Кто в эту ночь тебе подарит поцелуи?
А может быть, сегодня я ревную всуе?
И в одиночестве твоём
Дождь также плачет за окном,
И словно слёзы по стеклу сбегают струи...

Творил гений-скульптор ваяний немало.
Но был безызвестным средь знатных творцов.
Скульптуры его разрушали вандалы.
Ох, кабы поймал, растерзать был готов.

Но гений, однако, на то он и гений.
Ушёл весь в себя, стал ночами не спать.
Так плод гениальный не вызвал сомнений,
Коль неповторимое смог он создать!

Творцов на открытие было немало,
Подтянут народ любопытный ещё.
Восторженно ахнули, тряпка лишь спала...
Вандалам сей памятник был посвящён!

Автомату всё равно,
Некрологи не читает.
Люди умерли давно,
Но друг друга поздравляют.

Её жизнь, как роман по мотивам,
Её почерк знаком читателям.
Быть загадкой как раз в её стиле,
И сейчас она в роли писателя.
Её жизнь похожа на мистику,
Её поступкам нет объяснения.
Вы никогда не найдете в ней истины,
На это адское нужно терпение.
Не обошлась её жизнь без сатиры,
Её улыбка и есть её козырь.
Быть забавной, как раз в её стиле,
Оставаясь при этом серьёзной.
Она, то солнце в окошке, то молния,
Словно женщина-головоломка,
Ведь глаза её светом наполнены,
А душа – такие...

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...