Бессмертное ура

Писание передо мной,
открыта первая страница;
на улице давно темно,
а мне ни капельки не спится.

Пусть телевизор отдохнёт,
компьютер тоже не включаю,
поглаживая переплёт,
сижу и Библию читаю.

И вижу мысленно: летит
планета в темноте кромешной,
сама пуста, унылый вид,
поверхность водная безбрежна.

"Да будет свет", - и засиял
луч света яркою зарёю.
и - слава Богу! - не объял
его тьмы сгусток силой злою.

И свет Божественной любви
с тех пор горит, не угасая,
как факел...

Пусть всё продолжится, продолжится,
Зимы торжественный проезд,
Пусть тем, кто в шубах изнеможется
И приморозит тех, кто без!

И в эти дни перед Крещением
В дверь постучится Иисус,
Сердец ускорится биение,
Но нет его, лишь снега хруст.

Наверно кто-то дверью спутался
Или её перекрестил,
А может мать свою, заступницу,
Тихонько в горницу впустил.

А на душе так присно празднично,
Как будто вышел на лыжню
И солнце вдруг имбирным пряничком,
Почти скатилось в пятерню!

А рядом ты...

Когда человек вдруг теряет глаз,
За ним теряет второй,
Когда его лицом в унитаз,
О притолоку головой,

Когда унижениям нет конца
И лихоманка бьют,
Он вспоминает Бога-отца
И Бога-сына зовёт

И верещит из последних сил,
Персты свои сжав в горсти:
За всё, что в жизни я совершил,
Всевышний, меня прости.

Прости, что голову не сложил
За правое дело я,
Прости, что не по закону жил,
Всевышний, воля твоя…

Призреет Всевышний его, простит,
Невзгод разорвётся круг,
А человек опять...

Иосиф не мог больше сдерживать слёз,
Вскричал: «Пусть все прочь удаляются!»
Когда его крик прочь всех лишних унёс,
Братьям он своим открывается.

Так громко рыдал, словно Веня утоп
И осиротел вдруг повторно он.
Услышали все Египтяне тот вопль,
Что жили в дому фараоновом,

Слиняли в момент, точно гнали взашей
Их вон депутаты матросские.
И дальше без лишних дворцовых ушей
Пошли объясненья нефлотские.

«Я брат ваш Иосиф – и задал вопрос
Иосиф от мыслей смещения -
Наш жив ли отец...

Согрей меня, я замёрзла от скуки,
Развей туман грустный мыслей, прошу!
Забыла я, как нежны твои руки,
Но образ твой в своём сердце ношу.

Взгляни в глаза, я уже не краснею,
А в горе помни – бессмертна любовь!
Преграды сделали дух мой сильнее,
И моя воля не сломится вновь.

Но всё сменяются дни бесконечно,
И вереницей уходят года!
Только одно неизменно и вечно –
Это любовь, и она навсегда!

Ты только вспомни, Аменхотеп мой!
Три пирамиды в Ахм-Амоне...
Ты приказал рабам в той пирамиде сделать холл,
Что открывает камень лишь секретный код.
Ключ к храму был дарён жрецом
Помеченный твоим,
Моим, Тутанхамона нашего Гербом.

Три ванны, наполнены серебрянной водой,
То жрец дал формулу,
Дарованной богами Нефертити молодой.
Когда бы мы не возродились снова,
Три перстня соеденить, сказать божественное слово,
И сделать омовение одно.

"Тот дар небес, что возвращает память...

Скитаясь в космосе среди глубокой ночи,
Внимая алому мерцанью пестрых звёзд,
Земля всё вертится, сияет и грохочет,
Сменяя мудрую улыбку градом слёз.

Она грустила когда войны рокотали,
Смеялась как по ней ходил Христос,
Земле тепло, когда Любовью обнимают,
И больно, когда людям всё равно.

Её сменяли поколения людей,
То исчезая, то на время возвращаясь,
И строили бессмертное на ней,
А тленное лишь снова разрушая.

И людям, побывавшим Здесь однажды,
Покинуть это место нелегко,
Но...

Сегодня снега намело,
Спустилось на Москву тепло.
А если привыкший к холоду мороз,
забудет мне подарок принести....
Ведь он привыкший к холоду,
подумает, проспал...
А я сижу такая глупая и жду звонка.
Ах, засыпаю.....
Ура, подарок тут,
а как же я проспала ....

Хочу летать, как птица в небе, лавируя меж облаков.
Хочу свободным быть, как ветер, освободившись от оков.
Хочу увидеть гор вершины, взобравшись на одну из них.
Хочу нырнуть в морей глубины, увидев тайный мир «иных»…
Хочу всем сердцем ненавидеть и веселиться как дитя;
Хочу кого-нибудь обидеть, потом прощения прося.
Хочу любить до боли в сердце, забыв про гордость или стыд.
Хочу найти в себе я дверцу, что прячет мой правдивый лик.
Хочу кричать от мук ужасных, и чтоб ручьем бежала кровь...

Некогда славное имя носил венценосец фракийский,
на изобильной земле жизни колосья лелеял,
брачное ложе делила
с Терем –
Прокна, кровь с плотью румяной царя Пандиона.
Родился
в этом союзе Итис, сын дорогой.

Однажды, ластясь, просила Прокна супруга
встречи с сестрой, ненаглядной подругой
детских янтарных полей.
Пусть не домой
дать ей свободу, но хоть гостью доставить
к их берегам.
В море спускают суда,
в гавань Кекропа доносит зефир их.
Вот Филомела, сестра, что солнцем Венеры...