Бессмертие

По кончикам пальцев струится мгновенье,
Неся нам недуг и даря исцеленье,
То в омут ввергает, то в небо возносит,
В грехах обвинит иль прощения попросит…

На кончики пальцев надену сияние,
Я сумрак рассею, вкусив покаянье,
Раскинусь над миром шатром разноцветным
И вдохновлюсь озареньем ответным.
От кончиков пальцев к глубинам душевным
Несёт Мирозданье поток свой целебный,

Врачует, поранив уроками жизни,
Просеяв зерно от изъянов цинизма.
На кончиках пальцев я чувствую радость
Люблю...

Когда не станет нас, никто не удивится,
Незаменимых нет с языческих времён.
Но в памяти людской останутся те лица,
Кто был богат душой, талантлив, и умён.

В рассказах будет всё, от былей до придумок,
Мы грешные, и нас винить за то нельзя.
Есть повод вспоминать под звон хрустальных рюмок,
Особенно когда ушли твои друзья.

Про время говорить особенно не стоит,
Оно быстрей летит, и так за годом год.
Ругать его зачем? Занятие пустое,
Даётся навсегда одной из несвобод.

Такой земной...

Миг падения,
И удар глухой.
Век Забвения,
Темноты покой.

Опадём листвой,
С Древа Жизни мы.
Упадём душой,
В непроглядность тьмы.

А нам хочется,
За Пределом дней.
Не закончиться,
Сущностью своей.

Мы в себе умом,
В послесмертии.
Веру создаём,
В душ бессмертие.

Но хотим иль нет,
Сможет взглядом смерть.
В нас и тьму и свет,
В плоти тел стереть...
Марковцев Ю.

Предо мной судьба.
Всё смешалось в ней:
Радость, боль, борьба,
Горечь серых дней,

Сладкий свет побед,
Радость добрых встреч
И разлуки бред
И обид картечь,

Слов красивых рой,
Горстка робких дел,
Страх, любовь, покой,
Доброты предел,

Бездна тьмы и зла,
Счастье, горе, смерть...
Всё мне жизнь дала.
Всё смогу стерпеть.

Одолею путь
И вернусь домой.
Отдохну чуть-чуть
И по новой в бой.

ДАЖЕ ДАРОМ

Ни дорогое мастерство всё ж, ни способность пониманья вкупе с мудростью – отвеку
Всё ж, надо думать, неспроста, не преподносятся на блюдечке в готовом виде нам.
И потому каким с прилежностью достойным и умелым ни внимай учителям,
Как часто ты ни посещай музеи, храм, библиотеку ль,
Настойчиво в какие двери ни стучись и ни входи, в чужую ли какую реку, –
Лишь одного дать невозможно даже даром человеку,
А именно: того, что в жизни он найти, чего добиться должен непременно сам...

Я - свет, огонь и пламя
внутри любого существа.
Я - в сердце каждого живого
и неживого естества.

Я - Дух бессмертия и жизни,
что оживляет все вокруг.
И враг, казалось бы, смертельный,
на самом деле - лучший друг.

Да, взору моему доступны
все пространства и миры.
И меньше всех Меня интересуют
Земные оргии, пиры.

Я - на Земле и,
вместе с тем, везде:
в слезе ребенка,
и в материнском молоке.

Я - в молнии и громе,
и в абсолютной тишине.
Я - в глубинах моря,
и в этой...

Для тех, кто Жизнь случайностью считает,
Готовясь прахом сгинуть, век прожив,
Пусть труд мой усомниться побуждает
И Душу в безисходности обрыв
Повергнуть посигнуть не позволяет,
Зерно Бессмертья в ней не разбудив.

А тем, кто о Бессмертии мечтает,
Осмелюсь я почтенно предложить
Для Сердца сокровенные рецепты, -
(Моей, поверьте, здесь не много лепты),
О том, как крылья Весности взрастить,
Что Душу в Беспредельность устремляют.

и ветер колыхал траву вокруг креста
и кровь запеклась у подножья
и ночь накрыла саваном бессмертья
и не было луны в тот час

на город надвигался ураган эпох

чернеющий провал безмолвных глаз
с иссякшей жизнью на пределе
стыл всполох памяти последний
вернул на миг в просвет сознанья
и снова в мрак сорвалась бездна

любовь оплачена страданьем
пусть наперед не зная сроков
но в чувство гиблое ввергало
и что-то в спину всех толкало
неумолимо подводя к черте
откуда нет уже возврата...

Мелодия горнего мира,
мерцая,
погладила струны озябшей души.
И яркие брызги сапфира,
взлетая,
как рой мотыльков в предрассветной тиши,
в кантату вплелись кружевами
аккордов,
и рифм, иступлённо хранимых в веках,
до встречи с иными Богами,
чья гордость
любовью сочится в эфирных листах
сценария жизни, кантаты
бессмертья.
Ворвался мажором пурпурный восход.
Сменился минор на Анданте.
Нет смерда.
Есть жизнь, есть бессмертье и штурм всех высот.

Искусства - к Бессмертью мосты.
В напористом творчесвом раже
Мы тащим холсты и хлысты.
Идем Божество будоражить.

Нас двое. Мой разум и я.
Вобъем Неживое в Живое,
Высоких Страстей не тая,
Пока Божество не завоет.

Я кистью лупил как хлыстом.
А разум допрашивал Бога
С одетым на шею холстом:
"Ну где тут к Бессмертью дорога?..."