Бензольное кольцо

В стране, где матом говорят
Он начал петь на мате -
Таких отчаянных ребят
Ждут на любой “Минвате”.

Но нет… Он цепко держит гриф
Хваленого корейца,
Транслируя свой позитив
Гипюр-гиперборейца.

За удалой его анарх
(А кто бы усомнился)
Вот-вот обнимет патриарх,
Даря кольцо с мизинца.

Он пост, простите, модернист.
Звезда его крылата.
Он оптоволоконный лист.
Гори, моя минвата!

Шагнув весне шальной навстречу,
С балкона выйдя покурить,
Мечтал я в тот ненастный вечер
Кольцо любимой подарить…

Февраль закончился, однако,
Бокалом терпкого вина!
Как там в бумагах Пастернака?
«Достать чернил и плакать, на…».

Но киснуть – глупая затея,
Лишь меланхоликам подстать,
Когда до марта - лицедея
От февраля рукой подать!

Опять метель навеет скуку,
Соря снежинки за окном.
И не унять былую муку
Мне рифмой гладкою с вином.

Ведь неспроста в тот зимний вечер...

Прекрасная четвёрка
(четыре женских образа)

Здесь объединены четыре стихотворения – четыре женских образа, созданных в начале девяностых годов ХХ века. Стихи приведены в хронологическом порядке – «Вьетнамка», «Королева», «Негритянка», «Ведьма». Хотя в печати эти стихотворения появились в другом порядке.

«Королева» была напечатана в моей книге «Галактическая Осень», которая вышла в феврале 1997 года тиражом пять тысяч экземпляров. Хотя в продажу книга поступила лишь в начале лета. В...

В нашей жизни правят,
Много предоставят,
Три магических четвёрки.
Строгих шесть дуальностей,
В мире виртуальности,
Вездесущие шестёрки.

Двойственность запутана,
Тайною окутана,
Жертвенность желания не в счёт.
В хаосе смешения,
Есть ограничения,
Щедрость к состраданию придёт.

Сакральный смысл числа,
Трактует каббала,
Дюжина углов, что единичны,
Двенадцать оснований,
Для сохраненья знаний
На уровне трёх стадий четвертичных.

Законные потуги,
В законченности круга...

Тяжким холодом проведения
Ночь расколота на сомнения.
Не хочу к венцу с нелюбимым я,
Водит по кольцу жизни линия.

Грех дарить себя чернокрылому –
Вытлеть, нЕ любя, по-унылому.
Ковш налью отцу слёз с горошину:
Счастьем облицуй по-хорошему!

2
Ах, судьба с клюкой да рогатиной,
Вымолю любовь у распятия.
Ангел в небесах. Беды нА сердце.
Раскромсаю в прах к свадьбе платьице.

Прилетит рассвет в мир жар-птицею,
Станет счастье мне небылицею.
На семи б ветрах без прощания
Улететь в...

Я сломлен был общественным давлением
В слепой погоне за своей мечтой
Пропитанный больничным настроением
Теперь я грежу только лишь тобой
Мне скажет кто-то: «не печалься парень!»
Действительность на утро станет сном
Другой кидает с наслаждением камень
А ты закрылась от меня кольцом
О если б знала ты моя родная
Как я мечтаю вновь тебя обнять…
Но благо ты об этом не узнаешь
К чему ж теперь все снова опошлять
Как жаль что любовь превратилась в привычку
Я просто хочу раствориться как дым...

Хорошо в отличном настроенье,
Радуясь оттаявшей земле,
Провести с друзьями день рожденья,
Воротясь домой навеселе!

Распахнув окно судьбе навстречу
Тёплою апрельскою порой,
Пригласить весну к себе под вечер,
Называя ласково сестрой.

Приоткрывши дверь прекрасной леди,
Приложиться к тоненькой руке.
И весь вечер провести в беседе,
Обо всём болтая налегке.

В час, когда камин пыхтит золою,
Хохотать на весь притихший дом,
Вспоминая весело былое
Под бокал шампанского со льдом...

Весь мир прекрасен
А всё прекрасное, скорее непонятно
И кто же объяснит нам это внятно
Чей взгляд опасен.
Чей рык озлоблен
Обхват крючка слепого червя
Не успокоить окончание у нерва
В погонах гоблин.
Кольцо зевак на плац
Прихлоп, и растеряли руки апельсины
Проступок равносилен гильотине
В слезах паяц.
Подобно новостройке
Утирали лбы и мыли руки
С трудом перенесли чужие муки
Рождённые в помойке.
И попросту забылись
Ковши свои в колодцы зачерпнули
Неугомонные ломы о камни гнули...

Репрография

Рек слово Агамемнон, зарыдал,
Разбил золотоструйный кубок о стол,
Тогда и речь свою он не узнал,
И ссребрился Иакове-апостол.

На яствах кольца змей позапеклись.
Не хватит просфиры и для келейных,
Виждь, розочки червовые сплелись
На чермных полотенцах юбилейных.

Распятие поправший Иисус
Явился из темничного подвала,
Волошковый венец усеял гнус,
Сквозь черен каждый змейка проползала.

И разве не ко Господу леса
Дощатые чрез очи возвивалисъ,
И разве не теряли...

Я набираю тесноту в нагое,
Я, обнаженный тенью до лица,
Я, посягающий на сторону лица,
На оборотную, где тишина итожит
Взорвавшихся осенней первой нотой,
Прорвавших тишину её кольца.

О, подреберие моё, я нёс тебе Весну,
Я обучался говорить евангелье Любви,
Листая время
Дрожащих пальцев над разрывом песнопений,
Вновь тень снимая с временно'й руки.

Дойти до эха в небе и к тебе,
В полутона согласных гласным сложен,
Блуждающим тут, в алом псалтыре,
Я был тебе рассказан и...