Белые

Ветер могучий
рвёт в клочья тучи…
Крах неминучий
Последней войны…
Матерь-Мессию
Небесную мучили
ироды лживые
бедной страны…
Ты Была РУСЬЮ,
а стала — окраиной —
краем без имени
и без Небес!
Воры, мошенники,
рты чужестранные
в рабство загнали
Тебя, и — на крест…
Белый хитон
ВечноЛикой Софии
Мать Принесла,
чтоб окутать Тебя,
нищую, голую —
Лыбедь Киева,
в РУСЬ Неземную
Тебя Возведя…

16.03.2014
Матерь Мира Мария ДЭВИ ХРИСТОС

Я жду с каким-то нетерпеньем
Когда и как,куда уйду?
Повержен буду ли я тленьем,
Иль к Богу ангелом уйду?

Сейчас кажусь я всем блаженным,
Пытаясь честно говорить
И поведением примерным
Всех уваженье заслужить.

Стараюсь говорить всем правду
О них самих и о себе
И утоляя свою жажду,
Не предпочту вино воде.

Меня же называют ненормальным:
Не знаю,мол,где удовольствия искать!
Я ж обладаю средством радикальным-
Умением с достоинством молчать.

Что ж,слушать этих "звонарей" не...

Весьма…
Осенняя…Кампания
Шуршит в повяленной листве…
Макушкой вверх, в белесой талии
Стремится к солнцу жизнь в траве…
В Литве, в Москве, в лесах Италии
С лукошки… (полной на пеньке!)
Звучит при явном ликовании:
Виват!
Гриб!
Белый!
В Божестве!

18. 09. 14

Только тонкая линия
твоего лица
и музыка Альбинони –
вот и всё,
что останется в памяти
декабрьской ночи.
Только тонкая линия
твоего лица
и симфония снега
за синими
стёклами
декабря.
Только белый почерк
метели,
выводящий
последние строчки
последней главы,
где мы теряем
приметы
друг друга,
и капля
северной нежности
падает
одиночеством
с серебристой ветки
зимы,
превращаясь
в тонкое зеркало льда…

Уходит день.
Скользит закат по леске.
Крошится на стекле автограф льда.
И теплой кровью
отголоски марта
струятся вдоль ветвей;
и снежной ваты блеск
глотает сумрак и туман созвездий.
Вполголоса
крадётся вьюги гул,
будто поют наяды
белых рек.
И словно тень
от старых занавесок,
душа разглядывает ночь,
и что-то шепчет ей.
Остывшая вселенная,
как чай
на кухонном столе.
И в седине метели,
в плывущих искрах
проводов –
легка печаль,
как только может быть
легка строка...

Тёплый снег
обрамляет
полдень.
В бледно-серых лучах декабря,
под кровлей
свинцового неба,
затаился
плачущий призрак метели.
Опустевший двор
вздохнул с облегченьем.
Ветер скользнул
по ржавым качелям,
будто скрипнула дверь
в прихожей
после долгой
бессонной ночи,
скованной льдом
ожидания.
Белая магия
серебристых ветвей
разбавляет
тусклый
оттиск дороги.
Одинокое соло
взгляда
теряется
в импровизации улиц,
словно в заснеженном поле,
хранящем подкову
зимнего солнца.

Под бледною портьерой облаков
равнины саван – мёртвое раздолье!
В краю плохих дорог и дураков
легла печать вчерашнего застолья.
Портьера рвётся, и слепит глаза
заката свечка.
Ветр живит берёзы…
Поклон… ещё… – Царю на образа, –
и в хрупкий путь, где царствуют морозы.
Полозьев росчерки. Храп жеребцов.
Еловые венки над головою.
По просеке рыданье бубенцов –
одно и то же: тонко «трисвятое».
Не страшно, нет. И чиркает легко
с деревьев вдруг слетающая стружка.
Пегас стучит копытами...

Не ожидайте понимания к себе,
Дарите лишь души своей дыханье.

2.
На автопилоте своей души
Лечу я над морем страданий.

3.
О, синяя молитва поднебесья!
О, белое безмолвие души!

4.
Подобное к подобному взывает.
Зови душой, ища сердца людей.

5.
То победит, к чему душа склонилась.
Клони же к Истине души своей цветок.

6.
В безмолвии душа всего слышнее,
Но так страшатся люди тишины.

На закате липкий запах
Обволакивает стены.
Ждём,когда наступит "завтра"
Новым днём лаская вены...

Красный цвет не для нас с тобой,
Нам ценней теперь снежно-белый.
Растворив, уничтожим с искрой.
А когда-то был "сорок первый"...

Крошки хлеба склевали железные птицы огня,
заморозил теченье обычное дней вечный лед.
Всадник -время седлает упрямого бела-коня,
спор ведут берега, что важней - молоко или мед?

То вода, то огонь наступают в границах заветного Слова,
черным облаком в небе проявлен безумия грех.
В придорожной пыли помоги отыскать мне подкову,
мой Единственный, счастья кузнец, переплавь слезный дождик в успех!