Белое поле

На белом свете жил чудак,
Не важно сколько, важно как.
Его талантам нет предела,
Но жизнь его, увы, сгорела.

И ветер пепел тот разнес,
Таланты он в себе унес.
Он не оставил в жизни следа,
Он как гурман, но без обеда,
Он как орел, лишь крыльев нет,
Быть может скажут – он поэт.

Есть в русском перроне
Бездонное пьянство
Безмерная ругань,
Безмозглое чванство…

Есть также немного
Прилипших жевачек,
Окурков, бутылок,
Бабулек на лавке…

Рабочих-таджиков,
И дырок в платформе,
Бесхозные сумки,
И несколько в форме.

Сидели, ругаясь,
На лавке два типа,
А рядом сидел…
В белоснежном костюме!

И белые туфли его
Становились
На грязный перрон…
И сердце сжималось!

И был в его взгляде –
Таком изумрудном,
Немного печальном,
Немного уютном
Бледнеющий...

Я в небе белых облаков
Ищу спасенья от врагов.
Я мрак,
Я страх чужих падений.

В стране безликих городов
Полуразрушенных мостов
Я прах,
Я тень невидимых сомнений.

Кровь от тугих стальных оков
Течёт меж разных берегов.
Я зло,
Я ложь людских признаний.

Домой не тянет тёплый кров,
Там не найти моих следов.
Я крик,
Я боль чужих страданий.

Иду на еле уловимый зов
Меж джунглей каменных домов.
Я лень,
Источник всех незнаний.

В обмане сладострастных снов...

Серебристой белой чистотой
Тот мир на небе отражен
Души моей земной покой
Сомненьем частым окружен
Открыты двери в бесконечность
В прохладу звёздной тишины
Там за порогом встретишь вечность
Растаяв в тонком мире красоты

Что между черным цветом и белым,
Безцветие, пропасть, пустота?
Разгадка этой тайны скрыта дымом,
И не открыта нами за многие века.

Что ищем мы, не знаем толком,
Какую цель преследует мета,
Ее конец мы видели лишь мельком,
А может это ложь и клевета?

Судьба нас награждала даром,
И открывала иногда запретные врата,
Мы дрались, мы не слабели духом,
Мы не стихали до шипения ропота.

Стыковка нетелами
хлопко-шелковыми трусами
в которых стонут канарейками
души душеньки сердца
сейчас они как маца
совсем-совсем без вкуса
в этих тряпочках стыда

ну зачем же вот зачем же
ты большое свое сердце
затолкал в хлопчатые трусы
волосы на сердце так густы

ах зачем же вот зачем же
клитора припухший голос
запечатала я в импортный шелк
бьет колотит тело ток-ток-ток

одёжки наши как железный занавес
как пинкфлойдова стена
хочешь взять меня –
возьми меня
вот я...

В санатории на танец
Я мужчину пригласила.
В вихре вальса с ним кружились
И тогда его спросила:
«Вы не знаете, как долго
Бар работать будет местный?»
«Я не курю и пить не буду,»-
Ответил мне мужчина честно.
Я растерялась, с ритма сбилась.
Да что творится в мире этом?
« Я вас на танец пригласила,
В бар не звала я Вас при этом».
С тех пор мужчин на белый танец
Я приглашать остерегаюсь,
А то решат, что посягнуть
На честь и деньги их пытаюсь.

Отчего же ты, рябина,
слезы красные роняя,
так печальна, так бессильна?
Словно девушка слепая

на коленях у дороги
беззащитной сиротою.
Ветви с листьями продрогли,
тучи темной полосою

расползаются, и с неба
синеву ветра стирают.
Далеко до бела снега.
Ты дождешься ведь, родная?

Нет чёрного и белого,
Дрожащего и смелого
Есть синтез недоспелого
И зрелого - ТЕБЯ!
Нет труса и бесстрашного.
Лжеца и беспристрастного
А есть минимум Нашего,
При максимум СЕБЯ.

Есть что-то неизвестное,
По-грешному – безгрешное,
Конечно - бесконечное,
Такое вот, как ... Я!
И смертное и вечное,
Развратно - безупречное,
И бдительно - беспечное,
Ползущее ..., паря!

Ниткой белою, ниткой чёрною
Вышивает душу жизнь крестиком.
И судьбою всё беспризорною
В сердце больно метает дротиком…

Шагом медленным, чувством ветреным
Отметаем ошибки прошлого.
Болью ведомой, счастьем краденым…
И ругаем, и гоним пришлого.

Врём и каемся, сильно маемся.
Наши чувства и мысли так зыбки.
Может зря, но ведь жить стараемся,
Наша жизнь на земле не ошибка…