Бело-сине-красных

Я синя птаха- я папуга.
Я загубив своє вікно,
Лишилась в клiтцi там подруга,
вiвcянi зерна та пшоно.
Так гарно було мандрувати,
Та стало темно i тепер
Хотiв би я вернуть до хати,
та хто б вiкно менi вiдпер?

Спешат, как на выборы, гуси бабуси,
В дубраве вздыхает трава-малахит,
И губы сложив, тонкой трубочкой, суслик,
Своей рыжебровой подруге свистит!

Проснулся в дупле нафуфыренный филин,
И ухнул, глазастой вертя головой -
В мозгах не прибавилась ветка извилин,
Хоть кошкой мяукай, хоть волком завой!

Пасется, у свалки, степная галоша,
Сапог саблезубый терзает штаны,
И зубы оскалила синяя лошадь,
Смеясь над причудами вольной весны!

Он адреналин, прорываясь сквозь вены,
Как крик преисподней,как взгляды измены.
Как язвенный прожиг,как фосфор не гаснет,
Пади на колени, пред нами цвет Красный.

Песчаные бури, и воздух стал бурым,
Пейзаж марсианский и старый,и мудрый.
И красит забвение окалиной ржавчин,
И реквием стонет в уход день вчерашний.

И кровью кипит жизнь бурлящим потоком,
И нерв возбуждая, как буд-то под током.
И взрывом покончит жестокость угрозы,
И в сласть расцветает бутон алой розы.

Он царствует...

В промозглый вечер золотого октября
Вернусь я на багряную аллею парка,
В котором лунной ночью знойного июля
Расстались мы с тобой любовь не сохраня.

Неторопливо я пройду по расписному ковру,
Что был искусно соткан вальсом листопада.
Потом я посижу в резной беседке, что нас укрывала
От пылких солнечных лучей в июльскую жару.

В осенний вечер золотого октября
На миг я вспомню милый образ твой,
Который в зыбкой памяти храню любя,
Но вмиг я чувства отпущу с полночною звездой…

В...

«Ищи бананы и держись за ветку,
и проживёшь на пальме много лет.
Всё горе от ума – запомни, детка», –

мне говорил однажды мудрый дед.

Он помнил, как соседские ребята,
с чего ни пОпадя – поди-ка их пойми –
зачем-то с пальмы спрыгнули когда-то,
и с той поры считаются людьми.

И что же? – обломитесь, дарвинисты!

Известно всем – Великий Хануман,
которого так любят индуисты,
из наших – в смысле, тоже – «Обезьян».

Так вот:
За дружбу нашу … даже с вами –
в своей...

Есть повод выпить, снова красный
листок в моём календаре,
а я ругал ноябрь напрасноза то, что слякоть на дворе.

Ещё не вся исчезла зелень
и в небе тучи не всегда.
Вот только жаль, что рано темень…
А, в общем, это - ерунда!

Гулливеры и лилипуты,
Жители разных уровней,
Одних и тех же стран…
Коротышки,
В коротких штанишках.
Ты опять, со стороны,
Внешней…
Прав и опасен.
Розовые очки счастья,
Снимать…
Нокдаун на ринге,
Счет уже начался.
Встать.
Подняться, и двигаться,
Пурима хмель,
И маскарад…
Надеть костюм Офелии?
Иль череп в руку взять?
Босое привидение улицы,
Дизенгофф…..
Изображать…

Красная слеза времени,
На маятнике часов…..
Души распахнуты
Настежь….
А надо бы,
На засов…..

Россия…, путь твой был кровавым!..
Сегодня мы должны признать:
«Кладбищенскою сверхдержавой»
Тебя пристало величать.
Привыкла жертвами гордиться,
Входить в экстаз от тяжких ран.
Твоя столица – как гробница
Для всех убитых Россиян.
На Красной Площади публично
Распят несчастный твой народ.
Слились здесь очень органично
Могилы, церковь, эшафот.
От страха церковь онемела.
На звоннице – лишь воронье.
Увидеть многое успела
За долгое житье-бытье.
Дворцовые перевороты,
Гора отрубленных...

Простор пустынный прогревает Солнце,
песок просеян средиземным ветром.
Верблюжьих завтраков -колючек тыща порций
играет в догонялки. Здравствуй, Петра!

Граница прошлого размыта красной влагой,
утерян след безумных добровольцев.
Скала безмолвна. Юноши с отвагой
в пустыне ищут драгоценные колодцы.

По капле жизнь вливаeтся в тела -
росою летней утолишь ли жажду?
Ослицы зря не слушал Валаам
подсказок , и ошибся дважды.

Проклятье скальное к закату догорит,
дождем благославенным...

Она любила синий дождь,
А он любил любовь,
Она ему дарило ложь,
Растерзанную в кровь
Она рыдала невпопад,
А он летал на свет,
И на губах остался вкус,
Растаявших конфет.
Он понимал её слова
И сам любовь сберёг,
Когда в зубах её замёрз
Последний мотылёк.
Он не мечтал и не искал
В её глазах ответ,
И поцелуев снова вкус
Растаявших конфет.