Белая сума

Мы врезались в это Время
И поранили Лица, Руки, Спины!
Мы Пришли к вам, люди!
Помощью, Словом, Любовью, Верой.
Открыто, Доверчиво, Самозабвенно
Отдали Свои Сердца:
Образом Церкви Белой,
Плывущей во Времени,
над Вселенной,
Ступающей Странницей по земле...
Спасением, Жизнью, Кровью
Отдали вам Себя...
...Вспышками Звёзд, Дорогой Лунной
Покинем сей мир,
когда Мессия на Плечи
все Муки земные Примет:
Распятием Крестным Искупит
планету
и Кровию Обагрит!
Свернётся Время.
Исполнится...

К черной водолазке белый дождик липнет,
Капли по асфальту выбивают дробь.
В старом, старом парке молодые липы,
Охватила первая сладостная дрожь.

Дождик по сирени, по зонтам и лицам,
По всему, что серо, по всему, что прах.
Хочется, как в детстве, дождиком умыться,
Только не пускают оторопь и страх.

Дождик все плотнее,
гуще льет и дольше,
Отражают лужи слезы фонарей.
Может быть, сегодня в городе Подольске
Станет мне спокойней
и чуть-чуть светлей.
1982г.

В цвет праздничный, белый
Одену природу.
Весна подождёт...

Слетает белый лепесток
С продрогшей сливы.
Перевернем еще листок
Неторопливо.
Что это день в моей судьбе,
Что звать судьбою?
Я снова думал о тебе,
О нас с тобою.
Мы – две песчинки. Мы – миры,
Земли вращенье.
Запомним правила игры, -
Быть в разобщенье.
Идти, и рядом, и поврозь,
Себя не слыша.
Мы полагались «на авось»,
Увы, не вышло.
Заглянем в звездный гороскоп,
Пусть явит милость.
Как приговор, испуг, озноб, -
Несовместимость.
Да что же это за дела,
Кто ими правит?
Ты рядом...

Вновь с белого листа
Как тихо, как безлюдно
Чернеет край строки
Хозяину пера.
Последняя звезда
Сквозь мраморное утро
И инквизитор сна
Считает зеркала.
Прожилки тленных слов
Все саваны по меркам
Отпляшут на тебе
В свой предрассветный час.
И нежно голубой
Размажется по стенкам
Не смея взять взаймы
Тех строк что для тебя.
Помеченным числом
Февраль упал в чернила
И бледно в тишине
Колеблется душа...
Я наживо пишу,
Чтоб намертво остыло
Всё то, о чем так больно...

Луна — Ладья, ВайтМаРа Золотая
по Океану Времени Плывёт!
И Терру от беды Оберегая,
Вращает в Небе Звёздный Хоровод.
Созвездий коловрат течёт по Солнцу
и охраняет Наш Земной Причал.
А Мать-Луна Глядит в Своё Со-Лонце,
Гармонизируя Единство Двух Начал!
Соединяясь в Солнечном Затменьи,
Светила Открывают новый круг,
и для Земли Являются Знаменьем
Единства Сущего и половинок двух.
Так стало после Звёздной катастрофы:
Нетеры Воссоздали Дом Небес.
И в конце Времени на станцию Голгофа...

Птицу белую светлой печали,
В Небеса отпущу из души.
Там, под солнцем в заоблочной дали,
Пусть она поёт песни в тиши.

А в душе пустой песню покоя,
Ум усталый споёт мне стихом.
Мысль одев в слов убранство простое,
В нём расскажет чем мы с ним живём.

О несбывшемся без сожаления,
Вспомнив, памятью в дни возвращусь,
Когда жил я не зная сомнения,
И не ведал уныния грусть.

Как огонь, в красном вся, боли птица,
Мне, на левое сядет плечо.
Сердце в сгусток огня превратится,
И в груди...

Подарю я тебе розу белую,
В знак огромной любви неземной.
Твою жизнь сказкой яркою сделаю,
Растворившись в ней пылкой душой.

Взглянешь ты, задохнусь я от нежности,
От желанья тобой обладать.
Во мне чувство любви, длинней Вечности,
За тебя, готов жизнь я отдать.

Меня сделало целым с тобою,
Любви жаркое пламя навек.
И я твой — сердцем всем и душою,
Мой любимый, родной человек.

И опять, и опять, и опять,
Буду петь о любви тебе жизнью.
Ты смогла взглядом счастье мне дать...

Жил был белый, умный, медлительный слон,
Бродил как гора, без тропы и дороги,
А хитрые карлики с разных сторон
Следили, чтоб правильно ставил он ноги.

Когда слон родился, не помнит никто,
Как брёвна таскать стал он без перерыва,
Не помнят надсмотрщики нынче про то,
Что он прошлых карликов сбросил с обрыва.

Слон знает и сам, где поесть, где попить,
И бивни на шахматы спилены ровно.
Кого он обрубками может убить?
Он просто таскает тяжёлые бревна.

На сваях их брёвен стоят...

Зачем живу, зачем на свете,
На белом свете живу я?
Умру, никто и не заметит,
Что оборвалась жизнь моя.

Не топят печи здесь дровами,
Газ русский, проведён в дома.
Здесь тоже, реки есть с лесами,
Но здесь — не русская зима.

А речь отрывистей и резче,
К порядку, тяга здесь во всём.
Встречаю здесь я жизни вечер,
Он сытый, но в краю чужом.

Меня никто не обижая,
Не называет здесь своим.
Что ж, знать судьба моя такая,
И быть везде, мне всем чужим.

Зачем живу на белом свете...