Бег

Настоящее неуловимо:
оно - как собственная тень.
Так выбирай, чтоб быть счастливым,
вчерашний иль грядущий день.

Сегодня - только скорбь;
сосредоточься хищным взглядом
и бег в "наверное" ускорь,
иль отравись былого ядом!

Прыжок и бег, глаза, рука...
Ещё прыжок и эстафета.
О, Боже, как я далека!
За что тебе, любимый, это?

Бежишь, спешишь... Зачем? Куда?
Остановись, не делай это!
Но нет, опять я далека...
Очередная эстафета...

Спортсмен? Да нет, актёр, игрок...
Очередная эстафета...
То шаг по склону, то рывок...
А вот и песенка уж спета...

Больница, слабость, рвота, боль...
Лечу к тебе сквозь города и страны.
"Последние мгновения буду я с тобой!"
Ты отвечаешь: "Больше и не надо..."

Закрыл...

Свет шествовал по сердцу, как по полю.
Свет вдавливал мне в грудь свой легкий шаг
И оставлял свеченьем тайной боли
В лесах души едва заметный знак.

Он шел и шел сквозь царство плотной ночи
И сам свой путь прокладывал внутри.
Вот отчего так долго кровоточит
Последний свет исчезнувшей зари.


* * *
Иносказанье бытия –
Иных миров мерцанье.
Мои деревья –это я,
Но лишь в иносказаньи.

И смысл отыщет только тот,
Кто, глядя сквозь обличья,
Иносказания поймет
И вновь ответит притчей...

О славный и любимый город!
Тебя любил, тобою восхищался,
На твой вокзал по жизни возвращался,
Радушный образ с теплотой,
Навеки в памяти cо мной,
Но время - и палач, и царь
Нас жестко изменило.
И факт - Моложе я не стал,
Но, ты о чудо!
Словно юный засиял -
Аляповатой краской заиграл,
Рекламными огнями зазвездился,
и милых улочек уют, чужие голоса гнетут,
а сердцу дорогих домах, меня не ждут –
друзья здесь больше не живут.

Город призрак, город быль,
Тротуарная я пыль,
Нет ни...

У всего своя точка кипения,
Замерзания точка своя.
Градус свой, где начнётся горение,
У всего свои точки-края.

В этих точках меняются свойства,
Суть меняется тел и вещей.
В них спокойствие иль беспокойство,
Возникая, меняет мир сей.

Остановит бег вод замерзание,
Превратив неподвижностью в лёд.
Жидким сделав металл возгорание,
Даст движенье ему — он течёт.

У холодных душой миг рождения,
Замерзания точка, в них лёд.
У горячих — в миг этот горение,
В мире нашем душа их начнёт...

Бьёт копытом по земле конь:
Все торопит седока гнать.
Только вьется поперек Томь,
Пеной вышита реки гладь.

Мне туманами письма шлет
Из сибирских болот сентябрь.
Эх, хотя бы найти здесь плот -
Не сезоны нам с конем вплавь.

А ведь дома так меня ждет …
Сердце понимает, стучит.
Мироточием из губ мед
Вымыт дом - добела весь чист.

И крахмальных простыней снег
Укрывает пружинный скрип,
Но несется филина смех
Из высоких еловых кип.

Но! Желанием перебит страх.
С кручи грудью с...

В наш век высоких скоростей,
Не виден Мир в пылу страстей.
Всё ускоряя жизни бег,
Куда бежишь ты, Человек?

Что - то есть в этом времени странном!
В спазм сжимающая круговерть…
Рыжевласая с царственным саном…
Бронзой, серебром красится ветвь.

Мощный дуб, легкий, ветреный ясень
Эполеты спешат золотить.
Краткий день до прозрачности ясен,
С облаков в кружева прядет нить.

И застенчив клен, розов влюбленно:
Невозможно отнять карих глаз -
Только вишня в опале зеленой.
Не сожжёт ее солнца алмаз.

И по сану в мгновенности звонкой
В торжество «Бабьих дней» золотых,
Ввысь, под купол с...

«Поговори со мною, Боже!»– шептал, страдая человек,
«Я столько лет бесцельно прожил и понял, жизнь – по кругу бег!»
Он брёл за городом без цели, где мир измученный притих,
Луга вдруг росами запели, но человек не слышал их!
Он прокричал так страстно Богу: «Поговори со мной, Отец!
Прижми ладонь к души ожогу, открой с секретами ларец!»
И тут разверзлось небо громом, леса дождями напоив,
Дрожали царские хоромы, но человек не слышал их!
«Господь, позволь тебя увидеть!» - молился путник вновь...

Да, мы будем единым кипеньем смолы!
Даже время само нас с тобой не рассердит.
Не вонзился в касатку влюблённого сердца
остриём гарпуна бег секундной стрелы.

Мы с тобой вместе вынесем, мы пронесём
в тошноте душных штормов, в бесцельности штилей
красоту, остроту купидонского шпиля,
что скрепляет сердца. Да мы вынесем всё!

Если ты станешь небом в оконном куске,
я навек поселюсь в нём большим дирижаблем.
Стану каплей последней на высохшой жабре,
если ты будешь рыбой на жёлтом песке...