Бант

Галстук золотой, как цепь, одел и затянул,
на узел он морской, любил он море, в этом
вся беда, прибоя шум, и запах, янтаря, у кромки
собирая он шёл, песчаная коса, заплёл, он алый
бант, и красное любил, был рад, и снегопад, мо-
роз всё в руку, дьявол, ты не ругайся, не поми-
най его ни нукай, не запряг, а кто там под корягой
нет коряг, а что это тогда, твой дом, чудак

Устав от подлостей босоты,
Презрев тщету и суету,
Мы переносим на животных
Свою любовь и теплоту.

Ещё когда нас мать носила,
Трясла кричащие кули,
Мир вопиющего насилья
Переорать мы не могли.

Как всё в нём неблагополучно,
Несправедливо, узнавал
Ребенок, получивший взбучку
За то, что он не совершал.

Следы младенческих фрустраций
Не скроет выросший малец
Вождём одной иль многих наций,
Будь он хоть Дуче, хоть Отец.

Имеют мелкие истоки
Вселенские масштабы...

Черты... Так линии просты.
Смыкаю веки, море дышит.
Черты... В которых только ты,
Из грёз, сменяющихся вспышек.
Черты... Пылающий закат,
В воспоминаниях похожих.
И развивающийся бант,
За днями дни собой тревожит.
Черты... Смыкающийся круг,
Не разбирающий дороги.
Как будто полоумный друг,
Качает в стороны тревоги.
Черты... Как сны уходят вдаль,
Без провожающих и масок.
И где-то грусть прошепчет:"Жаль!"
Оставив боль и кучу сказок...

Историю рассказывать
Начну издалека:
Случилось все в Испании
В средние века.

К известному художнику
Алхимик вдруг пришел,
Сказал, что краски лунные
Случайно изобрел.

Особый в полнолуние
Они дают эффект.
И тут же он добавил:
"Но есть один аспект:

Имеют краски лунные
Загадочный секрет.
Пиши, что хочешь ими,
Но только – не портрет!"

Художник усмехнулся
И ящичек убрал.
Алхимик распрощался,
Но денег он не взял.

Проходит ещё время,
И поступил заказ:
Портрет был нужен...

Молодая медсестричка,
Наш товарищ лейтенант.
Под пилоткою косичка.
(Ей так шёл бы белый бант.)

И откуда эта сила
В хрупкой девушке бралась?
Скольких с поля выносила,
Пуль свистящих не боясь.

Помню,миной я шальною
Тяжко ранен был в плечо.
Слышу голос надо мною:
"Милый,потерпи ещё..."

Бинт налёг неторопливо.
Затихал вечерний бой...
И от нежности прилива
Как-то притупилась боль.

Отгремел салют... Эх,Рита.
Жили б,если б не война...
Мне из прошлого с гранита
Улыбается она...

В краях – где только снег и только сны,
где горизонта свет - до белизны,
торосов заточённые зубцы,
живёт Любовь, а с нею – мертвецы.

Горит на ней парчовый сарафан,
в кокошнике блистает брильянт,
а ледяной дворец - и строг, и прям,
на костяных воротах – алый бант.

А мертвецы – красавцы, каждый – франт,
следят, чтоб не тускнел тот брильянт,
чтобы Любовь сидела молода,
а больше всех любила холода.

Заказан путь в те белые края,
усеянный костями смельчаков,
которые дерзнули видно...

Что же делать мне с тобой?
Без игрушек и гирлянд,
Стала как-то ты чужой,
И ненужной, как псу бант.

Ночью к "Рими" отнесу -
Елок там на целый взвод.
Буду верить: Сквозь слезу,
Елки водят хоровод.

Что бездомны и понуры,
Помнят волшебство тех дней:
Бусы, снег, дожди, амуры,
Дни рождественских огней.

И моя, моя, меж ними,
Вдруг споткнется на бегу...
И останется за "Рими"
Ее сердце на снегу.

Танцует за окошком вьюга.
Не пожелать врагу иль другу
Ей подтанцовывать... вне дома.
Но мужику она знакома.
Он жарко печку затопил
И чай из самовара пил.

В том не было самообмана,
Немало пережил он вьюг.
Уют нарушил вдруг, нежданно,
Довольно громкий, в двери стук.

Увидев череп, удивился,
Едва открыл пришельцу дверь.
К нему, как страшный сон явился.
И... голос:«Да, я Смерть, поверь!»

Аж ущипнул себя бедняга,
Не веря собственным глазам.
На черепе был бант завязан
И в яркой...

Виды, кареты…
Рука мастера пишет портреты,
Кисть пера откладывая иногда,
Чтобы дотянуться рукой до стакана
С вином. Его уже мало…
Нужно плеснуть немного,
До краёв строго.
Без него картина не пишется.
Она сама руководит процессом.
Под прессом диктата
Находятся его руки.
Терзают муки, измучался.
Парадигмы науки, злой суки
Не могут объяснить сие явление.
Без подозрения
Не обойтись несчастному гению.
Сомнению подвержен талант
Несчастного неудачника.
Белый бант
Поверх чёрной...

Купите мне в двадцатый век билет,
Я с удовольствием вернусь обратно,
Там золотки копили от конфет,
Все было интересно и понятно...

Там пахло теплым хлебом с молоком,
И небо было выше и синее,
Велосипед с трезвонящим звонком,
И детской дружбы не было сильнее...

Там первая любовь в девятом классе,
РОскошный бант и синие глаза,
Три самых главных слова в этой сказке
Мне не хватило смелости сказать...

Настал суетный двадцать первый век,
И я не молод, как когда-то...