Баллада о матери

Наконец-то дописан последний абзац этой повести.
Опустела чернильница. Догорела свеча.
В луже крови, за дверью валяется труп нашей совести.
Кровь густа, как смола. Как расплавленный воск горяча.

Если можешь, прости… Если можешь, прости ты нас, Анна,
ради тёзки своей, подарившей нам Матерь Христа.
Мы слезами омоем твою огнестрельную рану.
Станет маслом лампадным святая твоя чистота.

Мы сольем воедино свои подостывшие души,
и тогда запылает лампада во мраке ночном.
Мы клянемся тебе...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Утопи своё Я в молоке.
В том, которое пахнет матерью.
Утопи своё "Я" ты в реке.
Целовать мне тебя, надо бы.

И когда, снова,
ты проснешься в море,
заласкаю твои ветренные косы.
Быдут крокодилами, выть, матросы!

Твоих ладоней сладковатый вкус...
Твоей слезинки утоплю, горечи.
Ты продолжала. Я открыла круг.
Ты верь. И будет день, солнечный.

Я видно, плохо о требе молилась.
Ты, может, не хотела меня ждать...
А я всем им, взяла и открылась!!!
А они, продолжали плевать.

Я им...

Во сырой во Землице раскисшей
Трав зелёных корнистый клубок;
Глубоко да на самом на днище,
Где проложен ручей-слезосток –
Тот, кто бродит по Сварге небесной
И пасёт свои чудо-стада –
В предвкушеньях сказаний словесных
Ждёт дарений земного стола.

Примет в почести хмеля да мёда,
И почнёт тихо сказывать вплавь:
Про Сварога обитель, про Рода,
Ладу-матушку; Явь, Навь и Правь,
Про приРОДную силу Землицы,
Да про пение Матери Сва…
Очертив Правды с Кривдой границы,
Путь поведают предка...

Мотоциклы легки на подъем –
И прекрасны в крутом развороте.
В их стремительном смелом полете
Мы отраду для сердца найдем.

Мотоциклы по кругу летят
И восходят на горные пики,
А под шлемами – гордые лики
Тех, что жить вдохновенно хотят.

Гироскопы всему вопреки
Их вздымают над серостью будней...
Вы попробуйте – это не трудно:
Бросить скорость из правой руки.

Мотоциклы зовут за собой
В неизведанные километры...
Восхищаются вольные ветры
Окрыленной и звонкой судьбой...

В сиропе малиновом плотных материй плывет человек.
Пресытясь обманчивой сладостью, пробует плоть апельсина.
На выбор безвольному -золото Нила иль слезы дорожные...Век
включил светофор изумрудный -лекарство сердечное Сына.
Тюльпан голубой - медный посох до царства Души.
Узка среди речек бушующих горных тропинка.
Добраться до синего, Мудрости моря спешит
в потертой одежде из кожи...А время меняет пластинку.
В мажоре малиновом бодрого "до" повторяется код,
на белом листе новых судеб...

Любовь по сути - жертвоприношенье, -
Ни крови, ни баранов, ни других, -
На совести костре самосожженье
Для Господа в себе - себя самих.
В груди набатом жертвенник колотит
Великий ритм жизни - МАХАВАН,
Из Матерью пожертвованной плоти,
Из Господом подаренных семян
Творится несгораемая Сила!
Сжигаемые прахом плоть и кровь
Питают раскалённое горнило,
Рождается нетленная Любовь!
Любовь по сути - жертвоприношенье,
Без тени причитаний о судьбе,
Без мысли за Любовь...

Нам не дано предугадать,
Как Слово в массе отзовётся
Сознания(?), а что вернётся,
И будет мыслью обладать,
Что бумерангом обернётся,
В мысли энергию вольётся,
Вы не могли предполагать...
...
Не сможете себе солгать,
Слово, от Мысли, оторвать...
Вам, молчаливо, остаётся
Силу 'решения' - признать,
Со Словом тихо обсуждать,
Приоритет его под Солнцем...
...
Как, осмысленьем, зарядится, -
Бессильные распорядиться:
Слово продолжит убеждать,
На перспективу управлять,
Доверием чужим...

Денно и нощно кроится одежда из тонкого льна.
К первой примерке январь нежной шелковой нитью
платье сошьет из иллюзий планетного сна.
Шов, другой - возникают стихи и событья.
Мирный полдень -двенадцать ступенек крыльца.
И двенадцать колен пролагают дорогу в полночь.
Блудный сын стучится в покои единства Отца,
усмиряя материи волны, любви призывая помощь.
Расцветает шиповник в заброшенном райском саду,
почтальоны небесные- птицы несут благовестье.
Сказка скажется, в город зеленый...

Тихо шумел камыш,
Гнулись под ветром деревья
У подножья седой Фудзи-ямы

Хорошо живет на свете
Пушистый медвежонок.
Что он будет есть зимой?

Антон-сан, Антон-сан,
Рис уже поспел.
- Я не обучен труду хлебороба.

Пока не грянет гром,
Крестьяне работают в полях.
Нелегко православным в Японии.

Оставим ненужные споры, Ямато-сан
Горы можно сравнить лишь с горами.
С чем сравнить Фудзи-яму?

Выпей ещё саке,
Древняя подруга молодости.
На кружке рисунок – цветущая вишня...