Багряно-золотистый

Дискотека и ты -
В красном платье
Тюльпаном среди темноты
Засветилась. И я осторожно
Обнимаю тебя за плечи, как цветок,
Как все стало сложно
После этой случайной встречи.

Я ведь раньше легко влюблялся,
Очень многим дарил цветы,
Без волнения плеч касался,
Но внезапно, как солнце, ты
Обожгла меня ярким светом
Золотистых своих волос,
Снова хочется быть поэтом,
Плыть в разливах весенних грез,

Волноваться, молчать несмело,
В упоительном вальсе кружась.
Снова чувствовать скованным...

Я от дождя совсем промокла
вбежала в комнату к тебе,
и пряди золотистых локон,
на плечи пдали ко мне.
Меня обсыпал поцелуем,
храня безликую печаль,
но в сердце бережно молюя,
лица любимого овал.
Мои ладони грел дыханьем
и видел, капельки дождя,
с моих ресниц одним морганьем
на губы падали тогда.
Ты к ним неловко прикоснулся,
чтоб поцелуй их ощутить
и словно в омут окунулся,
всей страсти уловив мотив.
Заснула я в ночном сиянье
внезапно на твоей груди,
а ты шептал со всем...

Стук шагов по асфальту,
И трамваев трезвон.
Робко выдул контральто
Городской саксофон.

И рассыпались звуки,
Как осколки стекла.
Преисполнена скуки
Увертюра была.

Хмыкнул разочарованно
В переулке клаксон:
«Что ж так скучно и скованно
Ты поешь, саксофон?..

Неужели не хочется
Тебе душу излить,
Песню про одиночество
Городское сложить?..»

Помолчал тот сконфуженно,
Фонарями мигнул,
Тротуарное кружево,
Как гайтан, подтянул.

Мутным светом заплакали
Сразу фары машин...

На небе ночном золотистая россыпь.
Приятное чувство расслабленной позы.
Сквозь звездную пыль и улыбки и слезы,-
Я счастлива, видеть тебя в своих грезах!

Тебя – Королеву весеннего ветра,
Фатальную, в шляпе бордового цвета.
Красива, изящна и так совершенна,
Что сводишь собою с ума постепенно!

Глаза твои мягкой загадкой согреты,
Я тихо смотрю в них, желая ответа.
Так кровь у меня никогда не кипела.
Пройтись с тобой рядом в мечтах я хотела.

Ты скоро уйдешь, но не стоит об этом...

На столе – бутылка водки.
В банке – огурцы, и в тарелке томаты…
Говорим. О жизни, о приятном и неприятном.
Кухня в дыму «Парламента». Ты одну от другой прикурил.
Тебя слушаю, думаю: «Милый…Милый…»
Но не скажу – лучше выпьем.
Ты – водки, я - шампанского из зеленой бутылки.
Бокал – длинный, тонкий, золотистый.
В нем - пузырьки «Криковы».
Полна ли пепельница? Дай я выкину.
Сиди, сиди, что ты… Налей мне еще.
В тонкий золотой бокал хмельного яда.
Сколько времени?... Половина пятого...

Утром проснулась столица,
принарядилась, как встарь;
видит – вдали уже мчится
в белой карете Январь.

Снежные вихри вздымая,
тройка по небу летит.
Солнце – держава златая –
в царской деснице блестит.

Да воспоет тебе славу
всякая Божия тварь!
Правишь Москвой ты по праву,
Русской Зимы государь!..


ФЕВРАЛЬСКИЙ ВЕЧЕР

Вьюги – крылатые мельницы,
перемолов небеса,
белой мукою – метелицей
запорошили леса.

Тонкое лунное кружево –
стылый морозный узор
держит на ветках...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Все мы наказаны за дерзновение -
Богом лишенные средства общения.
Доля людская, увы, нелегка:
общего нет на Земле языка.
Тюркский, английский, немецкий, французский,
греческий, польский, испанский и русский… –
это всего лишь обрывки, фрагменты
в клочья разорванной шелковой ленты
(той, что могла бы красиво связать
души людей в золотистую прядь).
Но слава Богу!.. есть исключения
из Вавилонского столпотворения.
Музыка – универсальный язык.
Как благозвучен он!.. Как многолик!

Какое чудо летний дождь.
Сквозь капли – солнца луч искристый.
Дуб замер, словно гордый дож,
А одуванчик золотистый

Похож на мокрого кота.
Река расстреляна шрапнелью.
Порывом ветра красота
Летит с черемухи метелью.

Танцует тополиный пух,
Листва дразнящего оттенка.
Пленительно ласкает слух
Дождя звенящее фламенко.

Прокатилась по улицам осень
золотистой листвяной волной,
и небесная, ясная просинь
затянулась густой пеленой.
Дождь заслушался ветра-скитальца,
пожалел его, даже всплакнул
и холодные, мокрые пальцы
задремавшей Москве протянул…