Бабочки загадочки

Янтарная кислота, глубокий лоб, сектор Зоммера,
«кам ин»,- из камина, кричал ученик барона, не
верил, залез в дымоход, ждал, «прилёта», не про-
пьёшь искусства навыки, серотонин, расчихал во
сне, голубое пятно, гидроцефалия, а ты диспрак-
сия, согбенная поза, (Аве роза), тазовые наруше-
ния, абулия, мутизм, усыхание белого вещества,
растет пустота, в черепной коробке, тыква, выз-
ревает, сколь долго, сколь? скользим, осколки,
разбросав и сколы, по склонам, а Сколль бежит
за солнцем...

Пахнет морским приливом – к дождю.
Между нами пропасть – один поцелуй.
Прикоснулось слово к губам и стало цветком.
В глубине зрачка – облачко перламутровой пыли
от вспорхнувшего бабочкой ветра.
Воспоминания – разводы неба
в отражениях глиняных луж;
дыхание – остывший туман на фризе.
Одинокая груша разбросала осколки ветвей
по паутине стекла – мне бы столько дорог.
Томик хайку согревает внимание –
словно печаль светлячка-фонаря в окне
кембрийского океана –
в ожидании сна у костра...

Вихрь, вихрь, шустрый пыл,
Дуть ты в башне должен был.
Как же мне при свете дня
Сделать странного тебя?

На полуночной горе
Нужно блеск увидеть мне…
Как на остров воспарить,
Чтобы бабочек схватить?

Кто сверлил и для чего
Крышу замка твоего?
Чьей неловкою рукой
Ты потерян был такой?

Чей был способ, мысли чьи,
Чтоб задать тебя внутри?
Кто взметнул твой быстрый взмах,
Передумав впопыхах?

…Ждут двенадцать лет, когда
Подлетит к звезде звезда,
Жаждут, чтоб зажёгся столб...

Зелень первая проклюнулась и млеет.
Медленно ползёт улитка по стволу,
Знает точно, что благодаря теплу,
Вишенка на ветке зацветёт, созреет.

- Ну, куда ползёшь ты, глупая соседка?
Чи-в-в! Смеётся стайка шустрых воробьёв,
Под весёлый звон капели и ручьев.
Для улитки ж цель судьбы уже на ветке.

О! Когда я доползу, она там будет!
И желаньем высший смысл дано постичь
Существу, принявшему предвечный клич,
И идти путём своим средь разных буден.

Притча:
"Весна. Снега уже нет...

Тихонько утром подойду к тебе
"Любимый мой",- я прошепчу чуть слышно

Ты мне ответишь ласково:"Малышка
Любимая, иди скорей ко мне".

Стон страсти тонет в фейерверке счастья,
Объятий пыл, и поцелуев жар

На ушко шепчешь:" Нет тебя прекрасней -
Я, о такой, как ты всегда мечтал".

Закрой глаза, я ним прильну устами,..
Легонько, словно бабочки крылом.

Нежно целуя, словно изучая-
Согрета твоей лаской и теплом.

Взглянув в глаза я опущусь к твоим губам..
И буду изучать уста устами...

Открывая на рассвете
Сердце, тонущее в май,
Отпускаю сизый ветер,
Ковылей седых печаль.

Свежим запахом сирени
Буйным соком новизны
Я вспорхну на светотени
Белой бабочкой весны.

Пусть украсятся узоры
Крыльев в разные цвета
Из пыльцы...Я в Лукоморье
Семицветик cорвала.

Чтобы в чудной песне жизни,
Пусть иллюзией волны,
Раскрываясь цветом вишни
Радость сердцу принести.

В наши окна смотрит лето,
Наконец то и оно
После зимнего сюжета
С теплотою к нам пришло.

Всё прекрасно,небо ясно,
Птички,бабочки,трава.
Я на речку искупаться.
Кто со мною,детвора?

Сергей Прилуцкий, 2011, Алатырь

Не творили из встреч наших тайну,
И нам вслед улыбались друзья,
Ты учил танцевать танец танго,
Вихрем страсти кружило меня.

Призывал быть всегда бесшабашной,
Не искать жар в остывшей золе,
И с тобою мне было не страшно
Станцевать на покатой скале.

Искры ты высекал из подошвы,
Подносил мне огонь как факир,
Сыпал тополь в окно пух порошей,
Заслоняя собою весь мир.

И кружится пластинка рулеткой,
Будто ставки нам сделал крупье,
Ах, удача, такая кокетка,
Шутит с нами в сплошной...

Я извиняюсь,что не любила,
Чего-то я не додала.
Как бабочку я пригвоздила
Любовь навеки,навсегда.
Порхать не будет,не кружиться,
И радость ей не подарить,
Она устанет так томиться,
Мне ее надо отпустить.
Но рана мной нанесена,
И даже если я исправлю
Хоть упорхнет из рук она,
Ее я жизни то избавлю...
И стану просто наблюдать
Как в паутине из сомнений
Она пытается летать,
Не помогу ей,к сожаленью...
Я не любила,вот и всё,
Казалось чувство так похожим,
Но оказалось - не оно...

Несбыточная мечта о море
в растрескавшемся граните
городских окраин
порхает бабочкой-невидимкой;
на её ультрамариновых крыльях –
золотисто-пурпурный прибой
вечернего солнца,
волнообразный рисунок
июньского сна
и точки глухих созвездий,
переливающиеся
прибрежным песком.
И это большее море –
море, ждущее
ночной слепоты,
селеновой женственности –
и это глубочайшая любовь –
любовь, потерявшая
всякую надежду…