Бабка-ёжка

Старичок забрался в сети
И запутался весь в них.
Слава Богу, в Интернете
Бабка смыслит за двоих!

-Шуры, муры, штукатуры,
Гримуары да лямуры!
Призываю всех богов
Высоченных каблуков!
Ей! Святые бренды в тренде,
Станьте посолонь, оденьте
В ризы царские меня!
Ей! Подать сюда кота!

Кот спешит на зов хозяйки,
Называют негодяйкой
За умения её.
Вот она-то и того…

-Кот, попробуй-ка отвар!
Удался ль волшебный взвар?!

Морду ты не косороть,
Пей, давай! Ой! Нет! Погодь!
Ещё травок подмешаю.
Ну, глотай! Повелеваю!

А коту куда деваться?!
Пришлось ведьмочке поддаться...

РЫЖИЙ

В те баснословные года
нам пиво воздух заменяло,
оно, как воздух, исчезало,
но появлялось иногда.

За магазином ввечеру
стояли, тихо говорили.
Как хорошо мы плохо жили,
прикуривали на ветру.

И, не лишенная прикрас,
хотя и сотканная грубо,
жизнь отгораживалась тупо
рядами ящиков от нас.

И только небо, может быть,
глядело пристально и нежно
на относившихся небрежно
к прекрасному глаголу жить.

***
Ночь, скамеечка и вино,
дребезжащий фонарь-кретин.
Расставаться...

Душа не падает в войне.

Победа несомненна наша.

Хоругви не горят в огне.

Защитникам , героям -- слава!


Знак флага: " погибаю, не cдаюсь".

Молитва пред иконой перед боем.

Пришедший к нам с мечом умрет.

Пришел с войной -- погибнешь в скорби.



За Веру, Честь, Москву и Киев,

За Минск, за Крым и Сталинград!

За всех защитников Отчизны!

Нас не заставить отступать!


Не в силе Бог, а в правде. С нами Бог!

Защитникам: живым и павшим -- слава!

За веру, жен...

Что за шум и тарарам?!
У Ягусеньки бедлам!
Всполошилась избушка: Петуха давайте к нам!

Никого сладу нет!
Ни на ужин, ни в обед!
Подавайте жениха ей, вот сейчас! Вот прям чуть свет!

А ещё ей маникюр!
Да венцы ей от кутюр!
И давно менять пора уж, балки, стены и бордюр!

Никакого сладу нету!
Ждёт конкретного ответа.
Повернулася спиной и закрыла турникеты!

Бабка Ежка на измене,
Что же делать?! Ламбрекены
Для избушки заказала,
Только той и дела мало!

Подавай ей женишка...

А у котов окончен март, и как то стало скучновато,
Но помнят умные коты про шабаш в мае, и котята

Уже готовятся к нему, под строгим взглядом мудрых кошек,
Сапожки смазывает кот, чтоб одолеть в ночи дорожки.

Чеширский орбит закупил, и пасту «Жемчуг» в день со скидкой.
Он чистит зубы добела, чтобы сиять везде улыбкой.

А черный кот готовит вот концерт нам, нет, не по заявкам,
Он будет петь ночь напролет, и подтанцовка будет жаркой!

А Бабки Ежкин взял отгул, у Бабушки на пару суток...

­­Жизнь удалась…- Пускай и застрелиться
случилось в ней, за так…- И что с того?..-
Когда «крутиться» ( Что в гробу ютиться!!! )
«до не могу» достало… от всего…
Как и от всех…- «Крутящихся» в личинах
( А уж от них – в достатке – отчий край!!! )…-
Через моменты, собственно, в причинах…-
А тут и ты...- Понятиям внимай…
Но, не вздыхай…- В раздумьях, тлен подлее,
где, передел судьбы, крестом, в удел
( Довольно часто! )…- Узником, в аллее,
застыть надолго…- Впрок ли, рок имел,
свои права...

А я уеду в болото! Мишка встретится в маске,
Я скажу ему: - Слушай, ты дурить прекращай!
Комарами привита, я живу словно в сказке!
Так что, быстренько, шустро ты корону снимай!

Он махнет лапой мощной, и ответит: - По чарке
Меда выпьем с тобою, за дела порычим.
Всё обсудим спокойно, не прохладно, но жарко,
Что на свете творится, всему цену дадим.

Я за мёд натуральный! Я за чай без добавок!
Выпью сколько полезет, и немножко с вершком.
А потом мы с Медведем, накопивши заявок...

Мой дед кузнец, его друг молот,
А бабка тоже весь звездец.
Пускай же он совсем не молод,
Скуют коммуну наконец.
Она с серпом, а он с надеждой,
Идут вперёд и вверх а там,
Сегодня всё так, как и прежде,
Расставят точки по местам.
Мы к коммунизму все приходим,
Минуя развитый социализм,
Пускай дороги не находим,
Ведь впереди цифруализм.
Он всем даст то, чего мечтаем,
К чему стремимся без конца,
Потребности все ублажаем,
Мечта безумного глупца.

Неотёсанный Васька-булыжка,
Полуконь и отродье собачье,
Ослабевший малёхо умишко
Взял и вывалил, в брюки не пряча.

И хихикали дети у школы,
И на паперти бабки ворчали,
Как он голый гундел и тяжёлый,
Словно колокол полный печали.

Пил из лужи, питался помётом,
Песни пел про царя и о Крыме,
И пиджак его, сшитый по моде,
Рваным стал и похожим на крылья.

Мать стыдилась его, как чужого,
Избегала и вида, и взгляда,
И сидел он у дома родного
Стыдно голый, как голая правда...