Атмосфера

Два дебила, на их взгляд, прикольно,
Насмотревшись с вечера «Аншлаг»,
Пошутить решили с дядей Колей
И узнать - приятно или больно,
Если гегемону вставить шланг.

Но не просто вставить, эко диво -
Воздух дать на атмосферы три…
Будет прыгать зайчиком игриво,
Пусть надутым, но зато счастливым,
Иль глаза полезут из орбит?

При компрессоре не два уродца
Оказались, а наоборот -
Тяга к знаньям обратилась в скотство
Не со злого умысла, а просто
Любознательный у нас народ.

Пригласили...

Верх и низ, условные понятия.
Существуют в нас и на Земле.
Жизнь моя — подарок, иль проклятие?
Путь слепца, иль зрячего во мгле?

Небо — это кромка атмосферы,
Синевой обманывает нас.
Нет его, оно лишь символ веры.
И живём мы все, один лишь раз.

Облака — тумана это сгустки.
Что плывут над нами в высоте.
Жизнь и смерть — просвет меж ними узкий.
Миг один, что был подарен мне.

Тороплюсь, себя стараясь втиснуть,
В этот миг и в нём свой мир создать.
Мир любви, мечты, стихов и мысли...

Мы смотрели на раскаленный уголь солнца.
Город замер, железные рептилии поездов забились в норы депо.
Уютная вселенная проплывала под старым мостом.
Предаваясь бессмысленным размышлениям,
Как мы были мудры, обнажены сокровенным дыханием вечера.
Этот закат и сегодня тает в моем сердце.
Полнота восприятия плавила глупость мира.
Я сказал, что хочу отвести тебя к сладкому берегу,
Ты взяла мою руку, и мы поплыли по летней реке
К горизонтам невесомого света.

Тогда ты ушла в полночь и...

И было слово грусти в бездне неба,
Что звоном отдавалось в выжженной душе.
Ему неважно, кем он был, кем не был,
Уже другой герой, нашедший путь во тьме.

Плачь, Аннхен, зарываясь в мягкие перина,
Не оживляет более твой ясный взор.
Летала бабочка, погасшая в огне камина,
Остался пепел, скатанный в немой укор.

Спасибо Вам за то, что было так прекрасно.
Я строил из песка и золота дворцы,
Но труд мой всё же не погиб напрасно,
Смываемый дыханием волны.

Спасибо Вам за то, что было так...

Я смотрю на огранку пространства,
в сотый раз мною узнанного,
в сотый раз с новых широт говорящего об одних и тех же
значениях,
с постоянством,
с укоризной,
с надеждой.
Как часто вещи приобретают смысл
далекий от своего первоначального замысла, воплощения,
очеловечиваются, начиняются атмосферой, дыханием жизни,
музыкой.
И как музыка рождается в переплетении нотных движений,
так в переплетении судеб рождается жизни мысль,
словно борьба с одиночеством в душном автобусе в час пик,
в...

В том виноват не мой талант,
и уж тем более, не гены,
но Иисус есть мой гарант,
а в Нём нет тени перемены.

Вознёс меня на высоту,
как в древности царя Давида,
и благодарен я Христу
за жизнь, подобную болиду.

Пою по мере сил - и сверх!!! -
Спасителю, не Люциферу,
и обрывается мой нерв
в слоях воздушной атмосферы.

Но по возможности пою
Тому, кто подарил надежду,
что если упаду в бою,
то Он меня подымет нежно

и понесёт на небосвод
под звуки ангельского хора -
по благодати...

Бриллиантовая россыпь
На траве светло сверкает.
Роскошь зелени и росы
Ликом радуги мерцают.

В час рассветный дню-младенцу
Неба нежные ладошки
Рассыпают бусы сверху
В бриллиантовые стёжки.

Птичьи хоры, пробуждая,
В сто смычков играют ветры.
День, тихонько подрастая,
Пьёт лучистость атмосферы.

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Примерность спросов, высахшей листвы,
Соха траву ласкает нагибаясь,
Там где - то далико в печаль тоски,
Отегощенно вещи одевались,
Когда мы души помищали в них.

А это вовсе о другом рассказ,
Пример обычен, как стремление наживы,
Плантагенеты тащат Валуа,
Кому быть в этом мире родовитым?

У рассудительности выкалать азарт,
Глаза забрать, раскрасив амплуа,
И угощатся мысленным сорбитом,
Щербетом из подсолничных стеблей.

Лучистый перилив, влияньем сферы,
Взять гроздь прочтенного...

Напророчила кукушка
жизни мне всего полгода,
и я сделал вывод: нужно
ждать счастливого похода –

в небеса, где чистотою
мыслей славен небожитель,
и откуда за святою
Церковью следит Спаситель;

в небеса, где по решенью
астрономов атмосферы
нет и это положенье
против постулатов веры.

Но я верую Писанью:
Иерусалим небесный
по Христовому заданью
без цемента и отвесов

приготовлен. Значит, спорить
больше я ни с кем не стану,
и надеюсь – очень скоро
по Божественному плану...