Апрельский сонет

Написано под впечатлением японской лирики
«Японская любовная лирика»
Москва. «ЭКСМО - ПРЕСС».
1999

***
С весенних вишен
осыпались лепестки.
Грациозно легки.

Редела пышность.
Разлетались все мечты.
Почему в мыслях лишь ты?

Пожалуй, вышью
ностальгический сонет.
Паутинки поздних лет.

Звучат чувства всё тише.
Засыпается жизнь
увяданием харизм.

Зову. Ты слышишь?
Разошлись наши пути.
Невозможно вновь пройти.

***
Никто не тревожит
груды опавших...

Стертые ветрами надписи,
Разбитые на такты...
Утешаю твои раны, целуя их,
Чтоб впервые пережить рассвет.
Открой священный страх,
Что мы с тобой обнажено-родные…
Что мы с тобою воскрешение из пепла,
Удерживающие в равновесии два мира на кончиках пальцев.
Среди декораций павших эпох
Стоять тишиной
И молиться...
Что рождается в ране?
Смерть или любовь,
Нераздевая, обнажает нас?

Протяни руку к признанию -
В тебе я, нерожденный ещё...
Во мне ты, нерожденная ещё...

Давно разбиты сердца амулеты
И лишь вопрос терзает: Почему?
Теперь он пишет для нее сонеты,
Ведь лучше оставаться одному...

Но он уже давно не спит ночами
И все терзает старенький свой комп.
Все как - то не заладилось вначале,
Он с нею даже толком не знаком.

Но отцвела сирень, поспела вишня,
Опали листья, выпал белый снег.
А он все пишет ей четверостишья,
Деля с ее аккаунтом ночлег.

Здесь мысль передается моментально,
И смотрит Купидон в его окно,
Любить мужчина...

Люблю под небом всё, что Высоко!
Пол жизни моей уже пало в Лету...
Кто жить устал, тот пил Её вино,
Такое терпкое, как краски всех сонетов.
Среди смертей мой музыкальный бог
Войдет в сплетенье музыкой мгновенья,
И я прочту его единственный урок
На клавишах великого сомненья.
Притихнут клавиши,
Минор зальет восток,
На двух цветах рука моя играет...
Рояль так безоглядно умирает
На ноты капает новорожденный сок.


*Tibi et igni(лат.) - тебе и огню


© Copyright: Эдуард Дэлюж...

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Я Вас любил до дрожи
Слов, языка, гортани...
Я останавливал воздух
Строками между нами.
В нимбе строки и хмеля,
В готике солнечной пыли
Я Вас встречал молитвой
Белой моей латыни.
Жала теней звуки лили
В прописи золотые,
Я Вас искал с колыбели,
Всуе, впотьмах, впомине...
В том замерзающее-рваном,
В том откровенно-молчащем,
Там, где полынь первозданна,
В той обжигающей сини.
Там, где слова первозванны
В неубиенных рассветах,
В месте немыслимо-тонком,
В плавности медленно-светлой...

Кадило бдит, затворник чести, пиит,
чтоб в души ваши "влезти" а лучше влезть,
бродяга шут, почил на лаврах старый плут,
уже молве отдавший вирши, и счастья нет,
и время бег, успел прикончить твой успех,
что не начался, дивных песен, всё нет и нет
мир интересен или тупой покрытый мрак,
где небожители? кто как?
бессмертие куда постилось, хвала одна лишь
веселилась, а плачет всё, гудит в трубе, и
лень, дождливая погода,
овидий дремлет и у входа, лишь цербер,
а амуры где? морфея сказ...

Упала скрипка в тени фонарей,
Минор был чутким, рукотворно - спелым...
Князь шелеста настроил мои вены,
И корень пряных трав пророс в восток…
Где всем вестям обетованных рук
Так утонченно отданы пределы,
Где тишину прощупывает слух
На перекрестке нас почтившей веры.
Рассыпанным по откровеньям «да»,
Входить в тебя, мой южный сон фиалок,
В покорность жестов, удлиняющих фавор
До равности, венчающей всех равных,
Влетевших в перекресток крестных слов…
Сожги меня, мне будет...

Скажи мне, кто учил тебя сводить с ума
Восторженностью чистого вопроса
О том, что лук и что такое тетива,
Мне в грудь стрелой влетевшая весна...
В архитектонике, где стебли - шелест рук,
Скользящий глубже, выше, смертно дальше,
Где долго длинный полыхает звук,
Распахнутый на эшафоте клавиш.
Мы разберемся в титрах, в прописях зари,
Летя в стихи и долгое признанье,
В то равновесие, где мы легки,
Где слух направлен в ток исповедальный.
Ущербной вещью суеты модель...
Аорта...

Мы одни здесь, мой Феникс, с тобою вдвоем и одни,
Так у стекол губами по каплям читают сонеты,
Пишут нотную грамоту нежностью лунного света,
И скользят в многозвучье псалмов в запыленной степи.
Здесь, на краешке словаря, так мучителен сад,
Высь несказаных снов,
Что нас звуками водит по нежности каждого слова,
Что всем шепотом рук пытается произнести
Её теплые губы в подстрочнике лепестковом.
В этих рунах шафрановых и в огромных кавычках разлук
В две строки и за скобки нас в эту...