Анне ахматовой

Тремоло литавр в оркестрах гроз,
я надеюсь, выплывет кораблик.
Анна, загрустила ты всерьёз,
и всерьёз влюблен в тебя твой Пабло.
Я бессилен пред морской пучиной,
ром бессилен пред моей печенкой.
В люльке-трюме пьяные мужчины
травят байки о портах, девчонках.
Килевая, следом бортовая ,
а в башке - занозою мыслишка:
Может, Анна, ищешь с кем-то рая?
Черт, прости. Прошай, моя малышка...

Мой сеньор, мне сон приснился странный.
И вчера гадали мы с Элизой.
Я не плачу, я ведь ваша Анна...

«Сжала руки под чёрной вуалью»,
Снова «терпкой печалью» полна,
Зачитаюсь до ночи Анной,
Зачитаюсь, как есть… допьяна.

Открывается мир твой хрупкий,
От запястий и до ступней,
«Надеваем узкую юбку,
Чтоб казаться еще стройней»,

На двоих – разбитое сердце,
Расставание, нежность и боль,
Восходящие сотнями терций,
А в душе – «сероглазый король».

Поэтесса разлуки, Осанна,
На двоих дорогая Земля,
Каблуки здесь стоптала Анна,
А сегодня топчу их я.

Напоследок я к мужу спускаюсь...

Женщина с ликом Мадонны
Смотрит издалека:
Катит свинцовые волны
Северная река,

Высится хмурым надгробьем
Каменная тюрьма.
Холодом, страхом и скорбью
Многих свела с ума.

Красно-кровавы на зорьке
Серые берега.
Хрупкая женщина в горькой
Боли своей строга.

Анна, с глазами Мадонны, -
Господи нас прости,
Грех до сих пор не отмолен -
Это твои Кресты.

Жила себе в Курляндии девица,
И вот она уже императрица,
А вот при ней уже и шут Pedrillo,
И сам Бирон, ну надо ж подфартило.
Любила Анна очень пострелять
И представленьями себя позабовлять.

Ну и для государственной заботы
Немного доставляло ей охоты:
Достигли мы Японии, Аляски,
На верность присягнул народ казахский,
Основан Барнаул, Орск и Челябинск,
А также Петропавловск,- что Камчатский,

И Тихоокеанский флот, балет,
По чугуну мы обогнали свет,
Царь-колокол, тот что в Москве...

Наконец-то дописан последний абзац этой повести.
Опустела чернильница. Догорела свеча.
В луже крови, за дверью валяется труп нашей совести.
Кровь густа, как смола. Как расплавленный воск горяча.

Если можешь, прости… Если можешь, прости ты нас, Анна,
ради тёзки своей, подарившей нам Матерь Христа.
Мы слезами омоем твою огнестрельную рану.
Станет маслом лампадным святая твоя чистота.

Мы сольем воедино свои подостывшие души,
и тогда запылает лампада во мраке ночном.
Мы клянемся тебе...

А льтернативный станет свет сиять,
Н еон - две голубых звезды,
Н е с неба льётся Благодать,
А на меня лишь смотришь ты.


*Благодать - с греч. Анна

Слякоть, дождь висит уныло
над тамбовской стороной...
Хоть бы ты мне подарила
радость нежною строкой.

Дождь противный, мелкий, липкий
бьёт в оконный переплёт,
на стекле узор свой зыбкий
дождик странно так плетёт.

Небо плачет, скрылись птицы,
нет на улице людей.
Я листаю веб-страницы
в поиске иных идей.

Может быть, что ты подаришь
мне идею для стиха?
Аня, милый мой товарищ,
мне нужна всего строка.

Про луну, моря иль звёзды,
про любовь и про мечту.
Я тебя прошу серьёзно...

Ничего мне сегодня не надо,
я тоскую немного в душе,
раз под "шапкой" осеннего сада
запах яблок, сопревших уже...

Я компьютер пока не включаю,
на веранде упрямо сижу
с чашкой сладкого, терпкого чая,
где когда-то кружился в ушу.

Это просто такая забава
в Интернете - знакомства и флирт,
но имею я лучшее право
и пишу для тебя, мой кумир.

Пусть летят листья жёлтые тихо,
пусть слегка пожелтела трава,
почему-то сегодня не лихо
подбираю для Ани слова.

Просижу допоздна, до упора...

Тогда называлась я Анна
Была я женой короля
Пятнадцать прелестных малюток
Ему подарила любя.

Любимый построил мне замок
Но счастье не терпит земля
Она забрала мое тело
Душа отлетела скорбя.

И много я раз возвращаюсь
Сквозь время по странам скользя
Но я без успешно пытаюсь
Найти своего короля.

Наташа. 9 октября 2011 года.

Яков Есепкин

Палимпсесты

Анне Радклиф

Второй фрагмент

У гиад, мы опять у гиад,
Нощность пьем, восклицая сомрачность,
Где и жало успения, Ад,
Где победа твоя и призрачность.

Нас заждался небесный корвет,
Голубая эскадра взыскует,
Се, кадит на столе горицвет,
Ангел смерти ничем не рискует.

Негой дышит еще бальзамин,
Маков несть иудицам, одно мы
В хорах темных и цветь из емин
Выбирают юродные гномы.

Седьмой фрагмент

Испоили подвальным вином
Фарисеи небесных...