Андрей Белый

Друг мой,
Вы помните как давно люди не писали друг другу писем?...
И вот пришло Ваше письмо... оно - как облака под кожей...
Если и быть в этом мире, то трепетом на обнаженной стали...
в ярких и мягких нитях идущих то небом, то водой, но непременно идущих...
В ампуле имени нас - жизнь и смерть...Бездонна, беспощадна, сиротлива и так...пронзительно - тонка, где-то в самом начале Широких Лестниц, сердца говорящая на чистом листе души...
Смертельный закон белого листа - умирай всегда...

Тихо ступает ангел мой белый...
Золото листьев стало певучим.
Ночь именная рассмотрит нас лучше,
Если с тобой мы просители веры.
Тает строка, а за нею вторая
Умерли скрипки, играют литавры
Видишь на землю ступает стозвучный
Холод декабрьский пасынок драмы.
Нежное форте
На темных качелях
Так открываются строки дыханью...
Все уже сказано кем-то и где-то?
Все уже сказано, разность в молчаньи.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации №118121309983

Так немного - всего лишь семь заветных нот...
Попадая в такт и сбиваясь с такта...
У ног её любви коронованный бог,
У ног его любви коронована птаха.
О, эти строки вам, берущие сердце моё,
Читающие его построчно...
О, это вам, тем, кто алое пьёт вино,
Такое жаркое, что краснеет подстрочник.
Да, это тем, кто смелее говорит с красотой,
Кто не разменян, кто строкам цены не знает...
Строкой любви коронована белая ночь,
В ней безупречен тот, кто змей приручает.


© Copyright: Эдуард...

Уже с утра томилась зелень
предчувствием большой грозы,
а лето красное звенело
крылом летящей стрекозы.

И пахло клевером и мятой,
блестел асфальт сухих дорожек,
и одуванчик в травы прятал
седых волос короткий ёжик.

Но вдруг засуетились тени,
качнулись вниз верхушки крон,
и брызги белые сирени
летят в открытое окно.

Всего лишь несколько мгновений -
и в душной комнате свежей...
так ждут душевных откровений
под музыку ночных дождей.

Валерий Мазманян

Зимами белыми,
Чувства замерзшие,
Как нам
с тобой
Отогреть.

Все что случилося,
Нам не приснилося.
Боль
от обид
Чем стереть.

Души заблудшие.
Судьбы порушены.
Снова
никак
Не начать.

Время разорвано.
Чувства закованы.
В сердце -
разлуки
Печать.

Думы тяжелые,
Горечи полные,
Звездами
смотрят
С небес.

И на бумаге,
Стихами исписанной,
Мною
поставленный
Крест.

А хорошего в жизни критически мало,
Боль не тонет в проклятом вине.
Красное-Белое с чёрной чертою,
Ты уходишь незнама куда.
*
А потом ты смеёшься и плачешь,
И руками стираешь слезу.
И себе повторяешь тихонько,
Боль не тонет в проклятом вине.

сияет белым золотая сфера
сияет у каждого в груди
реальность порождает веру
реальный свет есть исток любви

Мутно-белый, матовый плафон,
Атрибут казённого уюта.
Мягким светом, ненавязчив он,
Смотрит робко, извиняясь будто.

В будни, почти целый день под ним,
Отдаю, за деньги жизнь работе.
Мало их всегда, они как дым,
Тают и я в хлопотах-заботе.

Меркантильна сущность бытия,
Всё что для души, в ней лишь идея.
И поверив, глупый, в неё я,
Жил, копить богатства не умея.

А мир капитала — мир вещей,
Он расчётлив, сух и твёрд краями.
Там, где всё за деньги средь людей,
И добро, должно...

Нитью слова белою,
Замыслов злых платьице.
Хитростью умелою,
Шито чтобы нравиться.

Хитрого деяния,
Подоплёка спрятана.
Под одеждой знания,
Факта всем понятного.

Как же всё запутано,
Кто, зачем, чем движимы.
Правда всё как-будто, но,
Ложью, все в ней дышим мы.

Правд разноголосицу,
Разрешив, за их галдёж.
Спрятала как водится,
Власть имущих — ложь.

В правду ложь вплетается,
Множится печалями.
В замыслов злых платьице,
Сжатые, устали мы...
Марковцев Ю.

Февральский полумрак .
Мороз.
Холодный месяц в души
смотрит:
Верховный, адмирал...
Пригорка
Заснеженный ковер --
Голгофа.
Завязывать глаза не смейте.
И яд я тоже не приму.
Я -- офицер, я -- православный.
Душу лишь Богу предаю.
Нам ваши пули, как причастье.
Я с белой совестью умру.
Поет молитву ветер хладный...
Пусть розвальни тела возьмут.
По водам мрака в Ангару,
До океана, в вечность, к Богу...
Теченье душ в предвечный путь...
Всевышний Суд всем уготован.