Амриту испей

Когда исчезнет к жизни интерес,
В ней счастье станет просто слова звуком.
К Земле придавит, дней прожитых вес,
Усталость плоти, верх возьмёт над духом.

И станет жизнь инерцией движения,
Быть для него, мотором прекратив.
Исчезнет мысли, дерзость и горение,
Я стану жить, лишь потому что жив.

Став холодней, не превратившись в труса,
Оставлю просто, храбрость молодым.
Забуду боль, распятого Исуса,
И жить начну, желанием своим.

Во мне уснёт бунтарь, поэт и странник,
Я ровно думать...

Отгулял своё, откуралесил,
Всё своё, испил в судьбе сполна.
Отбродил по городам и весям,
И не понял, жизнь зачем дана.

В ней дорога, то в узлы сплеталась,
То прямою, вдаль вела стрелой.
И судьба, на ней то псом кусалась,
То ласкала случая рукой.

И я жил, то лёгкостью беспечной,
То тяжёлой ношею забот.
И то бодро, шёл расправив плечи,
То устав, хандрил наоборот.

И всегда — и в счастье, и в печали,
Честным быть, старался сам с собой.
Не кричал, что люди жизнь сломали,
Проиграв...

Шуточная песня, путешественная.

Мы соберём свой чумад'ан,
Рвануть в одну из дальних стран,
Где много диких обезьян,
И есть для каждого банан.

Мы запакуем чумад'ан,
Рванём в одну из жарких стран,
Чтоб там, средь многих обезьян,
Откушать также свой банан.

Мы распакуем чумад'ан,
В одной из дальних жарких стран.
Надев на голову пан'ам,
У моря ляжем на топчан.

Но, под'устав от жарких стран,
Мы загрустим по Север′ам.
По нашим славным Север′ам,
По сопкам, ягодкам, грибкам.

И...

Земной жизни моей, сути бОльшая часть,
Уж давно, в днях из мира ушедших.
И туда не уйти, и туда не попасть,
Жизнь одна, у святых и у грешных

И не тронуть её, не коснуться рукой,
Не вернуть, то что было, словами.
Прошлый день позади, он уже за спиной,
И его тень, не сможет стать нами.

Жизнь случилась, прошла,
Словно сон, будто и не со мною.
И как-будто не я, в ней искал мне тепла,
И как-будто не я, в ней сражался с судьбою.

И во многих годах, тяжесть многих грехов,
Перевесила...

Я уходил, не ведая что ждёт,
Меня тоска, свирепая в разлуке.
Что дождь осенний, мне о ней споёт,
В дождинок, об окно, негромком стуке.

Я уходил, на сердце грустно было,
Я знал — вернусь, но было тяжело.
Душа во мне, комочком льда застыла,
За тучу грусти, солнышко зашло.

Я уходил и знал что тебе тоже,
Несёт разлука, грусти непокой.
Мы друг без друга, быть с тобой не можем,
Нам миг в разлуке, в долгий век длиной.

Я уходил, а ты мне вслед глядела,
Желая взглядом доброго пути.
И...

Эх! Кто бы, что бы, как бы,
А я бы посмотрел.
Эх! Кто бы, что бы, как бы,
А я бы, уж, поел.

Эх! Кто бы, что бы, как бы,
А я бы, уж, испил.
Эх! Кто бы, что бы, как бы,
А я бы потребил.

Так, в похоти купаясь,
Мы ублажаем страсть,
Того не понимая,
Что можем в ней проп'асть.

И снова, словно в цирке,
Команда: Алле-Ап!
И держим мы лишь дырку
От бублика в руках.

Сто дорог у меня впереди
Лишь хватило б на данности сил,
Чтоб пройти сквозь снега и дожди,
Через тернии, пламень горнил.

Сто друзей у меня на пути
Будет хлеб и под кровом кровать
Только времени нет, погостить,
С зорькой алою нужно вставать.

Сто ветров в парусах у ладьи,
От потуги вздыхает канат.
По волнам, по морям через дни
Не страшась в мере пенном преград.

Сто дорог, сто друзей, сто ветров -
Все чем ныне без злата богат,
Но меня где-то ждет у шатров
Кос твоих по плечам...

Не хочу ни печалей, ни радостей,
Ни весёлых, ни грустных забот.
Я в трясине хандры, я в усталости,
И как прежде, душа не поёт.

Ни на что, нет во мне настроения,
Вялость душу, размыла во мне.
И ползут еле-еле мгновения,
И живу я как-будто во сне.

И я двигаюсь словно сомнабула,
Мне на всё и на всех наплевать.
Лишь бы с крыши на темя не капало,
И не жёсткой, была мне кровать.

Безразличие — вот моё кредо,
Чувством жить, перестал я давно.
Ему веря, не раз был я предан,
Мне от...

.
Течёт во мгле струёй тугою
ручей мещерский озорной.
Всё кажется иным, другою
наполнен лес ночной красой:
Крещенский сумрак… Плач дождливый
прогнал мороза след игривый,
и серый снег вокруг берёз
играет блеском неба слёз.
Богоявленская водица
бежит, спешит, в мой мир стремится;
притихший лес молчит… Не спится.
Поёт ручей; сказанье дивно –
Мещеры ночь внимает смирно…
.
Прошло двух тысяч больше лет:
потоки Иордана плыли,
громОвый глас и Духа свет
Христа Спасителя омыли...

Люблю тебя, краса, во всех твоих причудах!
Прощаю всё, чем на меня ты полыхнёшь.
На свете для меня ты единственное чудо.
Лишь ты, Богиня, к свету Истины ведёшь.

Лишь об одном молю, чтоб милая Богиня,
Смогла бы тоже света Истины вкусить.
Любовь дарить она могла бы, как и ныне,
И, всех прощая, чашу Мудрости испить.

И осознать в себе единство Мирозданья,
Отринуть суетность пороков и страстей,
Чтоб сил хватило ей идти путём познанья.
Я ж преклоню в любви колени перед ней!