Алые маки

А солнце так бесстрастно светит всем,
И маки пахнут сладко нестерпимо.
Упасть бы в них и безо всяких тем
Шептать ему: "Единственный, любимый!"

Мечтаний ярких пере-спевший цвет
Срывает ветер жизни без раздумий.
И мой не скромный чувственный сюжет
Уносит в мир полуденных безумий.

Осталась только опиума капля
В ладони неудавшейся судьбы
И память яркой вспышкой алых бликов.

Чем слаще мёд, тем горше будет кара,
Тем тише голос жаждущей мольбы.
Грустит стекло зеркал от блеклых ликов.

Глаз скользит по стене,
Как амеба в первичном супе.
Так кефаль в тишине
Крадется сквозь устриц струпья.

Гондольер созерцает свою фемину
По видеосвязи.
Рядом закат рассыпает рубины
Арабской вязью.

Кости сепий преют в лагуне,
Белее балясин.
Горизонт, подразумевавшийся накануне,
Уже не ясен.

Тонет в дымке остров Сан Пьетро
С подгнивающей черепицей.
И моторка через пять метров
Окажется птицей.

Здесь ,в бездонной чаше колодца
Пыль веков растворилась гнилая...

В далёких Ногайских степях
ветра развевают твой прах,
буруны шныряют в костях
в далёких Ногайских степях.

Когда-то здесь шёл караван,
погонщиком был Палладин,
отец его ибн Сулейман –
- слепой в Марканде муэдзин.

А мать его – Вия Зухра,
давно от чумы умерла,
забыл их уже Палладин,
родными отверженный сын.

Взамен ему плётка была,
пристроена к лучке седла,
да острый булатный кинжал,
что в ножнах спокойно лежал.

И если входили в кишлак
улыбку дарил Палладин
всем людям, и...

После тёплого ветра и солнца,
Средь оживших полей и лесов,
Появились озёра оконца;
Бег ручьев перезвон бубенцов.
Над рекою туман распластался,
Повторяя изгибы, пороги,
Значит, холод с землёю расстался
И свободны, обсохли дороги.
Поднялась на припёке трава.
В изумрудно зелёном кольце
Колокольчики, лён синева,
Жёлтый примула, дрок, чистотел.
Мака алого лепестки
Разлетелись, осели в волнах.
Земляники, рябины цветки
С белым цветом ромашки в ладах.
Пахнет ветер пыльцою и мёдом...

ПОТИР

Нашу веру на перстне зола
Выжгла в цвете меж гнилью и златом,
Лжи вовек повелев зеркала
Возвышать европейским закатом.

Кипарисовый ветхий ларец
Августовское брашно лелеет,
У демонов алмазный венец,
Челядь их ни о чем не жалеет.

А о чем и о ком на земле
Сожалеть под чарующей сенью,
И персты, и алмазы в золе,
Мрак цимнийский ли -- путь ко спасенью.

Все равно и не станут жалеть
Онемевших пиитов, алмазы
Для того воздают, чтоб алеть
С ними вместе могли верхолазы...

Ярким цветом ковёр полевой
Распластался под синем небом,
Подарив разноцветье цветов,
Безудержного жаркого лета.
Синева васильковая разлилась
В ромашковой белой пене...
Колокольчики с ветерком
Свою звонкую песню пели.
Маки, алой зарёй,
Горизонт обрамляли,
А, ковыль, серебристой канвой,
Устилал безграничные дали

Смакую губы, они алые как маки.
Прости что глупый, но люблю тебя до драки.
Я просто девушек так крепко не любил,
Я даже раньше ни к одной не подходил.

Но сердце ёкнуло когда тебя увидел.
Прошу прощения вдруг если чем обидел.
Прости за этот налетевший ураган.
Прости за то что я немножко всё же пьян.

Но в оправдание скажу, что не от водки -
Я пьян от классной сногсшибательной красотки.
Я пьян от нашей предстоящей эпопеи,
Куда заглядывать пока ещё не смею.

Река течёт, а ветер тучи...

Не слышу ничего, ни крика птиц, ни трели со-
ловья, полёт шмеля не вижу тоже и муравья
не потревожу, гусениц, на листе, сорву и бро-
шу их в курятник, на забаву..... и нотный стан
(свершил облаву) и пилигрим, смешалось всё,
(исчезло разом), анархия, покрылось газом,
где пар и дым и небосклон, я не замечу, пос-
рамлён, убит, растоптан, (из подсознания по-
рыв), а что в конце, кому ты мил? обезображ-
ен, умащён? ты обезглавлен, возведён и ост-
ывал и накалялся...должно быть просто...

I

Когда у ночи вкус
бессонницы и ветра,
когда сквозь шапки сосен
льётся влага звёзд,
и в памяти ладоней –
теплота песка,
а на крыльце –
ленивый хор цикад,
я прикасаюсь,
словно к девственной прохладе,
к полночной тишине,
набросив тень на сердце,
и нахожу в луне –
печать Джоконды,
и жду рассвет,
боясь пошелохнуться,
чтоб не спугнуть туман
седой реки.

II

Вечер
разбросал сто дорог.
Солнце качнулось на ветке.
Саван рубиновой пыли
лёг закатом на берег.
Птицы, лесные...

Беспечный шут, на ярмарке балясник,
Побасенник, дворцовый безобразник,
На княжеский роскошный званый пир
Принёс напиток чудный - эликсир.
Дурманящим разлился ароматом,
Обрушился душистым водопадом,
Поплыл в палатах запах неземной,
Густой окутал, ласковой, волной.
Потир отставил князь рукой небрежно,
Спросил: «Чем дивно пахнет?" - безмятежно.
Втолкнули слуги в ближний круг шута,
Весёлого и ловкого плута.
«Ответь мне, скоморох, какое зелье,
Как ладан для души, дало веселье...