Алла

Супруг говорит в телефонную трубку,
Воркующий голос, в глазах пелена:
- "Алло. Это ты, моя рыбка, голубка?"
- "Да нет, это я, - отвечает жена"..

***

Две дамы стоят, обсуждают открытки.
Лишь фразу одну я для вас повторю:
"Привет, милый котик... смотри какой прыткий...
На праздник козлу своему подарю".

***

- «Красулечка, есть у тебя машина?»
- «Да есть, а что?» - «Мне вечером ты дашь?»
- «Конечно, дам. Но что вдруг за причина
Знать про машину?... Что ещё за...

Я чувствую фею
Невидимую и прекрасную
Есть сиреневые феи
А есть алло - красные
Они над нами витают
Феи они такие
Неслышно жужжа
Напевают
Они что-то знают

Махмуд:
- А он мечтал, не заметил подмены, бил лбом
о стены, кричал, Аллах Акбар, вот и весь пиар,
что Бог един, имена разняться, а еретики дра-
знятся, отрицающие любовь и Его веру в лю-
дей, что поймут, что не случайно мы тут в од-
ном городе, мол, не совпадение, а закономерно-
сти прения, кто лучше, в песочнице не понять,
а Он любил всех, удивлялся, почему не видят,
разняться, об одном и том же своим языком,
у хлеба и вина имена отличаются, никто не
восстаёт, никто...

Осень, осень, осень –
Армия, привет!
Военком не спросит:
«Хочешь или нет?».
Парикмахер сбреет
Шевелюру, ах!
Холодком повеет –
Помоги, Аллах!

Девушка слезинку
Обронит в платок.
Спляшет нам лезгинку
Пьяный наш дружок.
Ты поплачь, девченка,
Слезы лей, реви,
Но напрасно только –
Ты уйдешь с другим!

Будет осень снова
Года через два –
Небритоголовый
Ах! вернусь я к вам!
Ждите, братцы, ждите,
Годы пролетят.
Будем вместе пить мы
За столом опять!

Да пошли вы подальше! Шипящие…

Дар неровный —
он всё-таки
дар.

Мы, поэты, не вымрем. Как ящеры.
Мы живучий народец. Да-да.


Мы тяжелым ураном и радием
в недрах космоса
со.тво.рены…

Мы отцы вам и братья.
Мы — радуги.
И мишени. Для местной шпаны.


И когда горизонт сотрясается…
И надрывно хрустит волшебство…
Это значит — поэт огрызается…
Это значит: достали его!


И в кулак бьет,
пульсируя волнами,
всех глаголов моих чудо-сталь…

Жаль — что взяться за меч...

Две алых завещаю розы
Тебе, как 40 лет назад.
На них роса, как-будто слёзы
Блестели. А притихший сад

Стоял, промокший от дождей,
Пропахший от густых сиреней,
И вечер падал средь алей,
Ломаясь в предзакатных тенях.

Две алых розы, два цветка –
Созданье Флоры не простое.
В моей руке – твоя рука –
Единство юности былое.

И ты, и я – лишь в этом суть,
Пусть для других была не явна,
И не подвластна, ну и пусть –
Для нас обоих наша тайна…

И ты, и я – давно уж врозь…
Растерянны...

Смотрю я "модный приговор" по телевизору маленько,
Однако,удивляет окончательный эффект частенько.
Возможно, на периферии выбор не ахти,
Но,знают наши дамочки,как глазки подвести.

И будет выглядеть простой,но будет молода,
А,после их дизайнеров,ну прям,беда.
Конечно,разодели деву подороже,
А что с лицом то происходит, Боже!

Прибавили, немыслимо , девчоночке с десяток лет,
И рекламируют в большую жизнь большой билет.
И предоставят стать к толпе умело,
А муж ее сидит,как очумелый...

Я прошу - позвони – и скажи, что ты любишь и веришь,
А не любишь - проклятьем меня от себя оттолкни,
Чтобы я босиком не бежала на цыпочках к двери,
Вдруг, заслышав шаги, но они - не твои, не твои.

Ты упорно молчишь, я кричу - позвони – умоляю!
Без тебя за окном солнца нет – лишь косые дожди,
Камертон сердца – бьётся в замедленном ритме в груди -
Я в разлуке с тобой не живу, не дышу – умираю.

Переполнено сердце печалью, слезами, тоскою,
Вот и осень пришла - облетает листва с тополей...

Хитросплетенье хрусталя над головой
Боюсь затронуть
В сказачной аллее.
Не надо,ветер,ну пожалуйста
Не тронь,столь хрупкую красу
Увидеть больше не сумею.
Лишь жадность глаз моих пытается хранить
Открывшуюся передо мной картину.
Но здесь,как в жизни,невозможно повторить
Все то,что было,сгинуло в пучину...

Эллада - сколько хранит
Древнейших тайн,
Где человек – гранит,
А это царь Леонид,

Спартанцев триста,
А Ксеркса воинов когорт
Несметное число,
Чрез воды Геллеспонта

Им помешала буря перейти,
Остались от моста обломки,
Строители все казнены, убиты
И воды высечены плетьми.

Все силы светлые природы
Возмущены. При Фермепилах,
Бой и горстка тех, кто страх,
Не ведал в сердцах и крах.

На красных одеждах кровь
Не видна. Сыны же Спарты
На век, уснули. Не смог...