Аль-Кадр

Нехотя край погружается в осень,
Ветер об этом мне вести приносит:
Под ноги бросился, крашеный жёлтым, листок.
Вяло деревья меняют наряды.
Золота цвет будет сердцу отрадой.
Так расцветает октябрь – запоздалый цветок.

Горя в том нет, что: твой цвет – цвет разлуки,
Дождь репетирует дробные звуки,
Взгляду всё реже являются солнца лучи.
Ты восхитителен на удивленье,
Словно сапфир в золотом обрамленье.
Ты подобрал к одинокому сердцу ключи.

Стали прошедшего лета приветом
Дни...

У Моава на форпосте,
Где окончился предел
Аморреевых погостов,
Царь Моава с миной постной
Опечаленный сидел.

Видел Валак, сын Сепфоров,
Что Израиль причинил
Аморреям, как свой норов
Проявил без разговоров
И расправу учинил.

Думали Моавитяне,
Устрашившись тех сынов
Израиля: "Египтяне
Обрекли нас на закланье,
Не создали блокпостов,

Точно Берия бандитов
Выпустили с лагерей
Диссидентов, бишь, семитов.
Их поди теперь, лови ты
И тупой стамеской брей.

Но...

Александра Розенталь! Александра!
Образ твой полуобман, полуправда!
Опьяняющий роман с офицером,
Петербургские балы, кавалеры!

Был он статен и красив в аксельбантах,
Закружил, заворожил элегантно!
Александра Розенталь! Александра!
Смотришь гордо на меня с фото кадра!

Век двадцатый разменял свою сотню,
Вечер горькую распил в подворотне.
Я снимаю лет вуаль, бьёт эскадра,
Вся сияет Розенталь Александра!

Мужем стал ей адъютант адмирала,
Как от счастия она замирала!
А потом пошла...

Но вернёмся мы туда, где обычай древний,
Где Цурюпу без суда вешают на древе
И лишают головы, чтобы не торчала,
Вид столицы, Древних Фив, впредь не омрачала.

В снах чужих поднаторев, одарённый малец,
Бишь Иосиф, типа Греф, свой провёл анализ,
Сон на части разложил, сумму подытожил…
Уличить его во лжи было невозможно.

Про жару и про мороз рассказал по ходу,
Не иначе, взял прогноз из Бюро погоды.
Экономикой пять лет Ося занимался,
Но любимый был предмет у него - финансы...

Пришел Давид в Номву к Ахимелеху,
Без карабина, даже без ножа,
На нём ни лат нет, ни иных доспехов,
Одежда износилась и в прорехах,
Как будто Бровкин с армии сбежал

Или иной Максим Перепелица,
Чей облик сохранил Госфильмофонд,
Увековечил кадрами страницы,
Когда КПСС могла вступиться
За армию и наш могучий флот.

Жить научилась без партаппарата
Не самая библейская страна,
От танков перешла на самокаты...
Но верим мы, что всё придёт обратно,
Библейские вернутся времена...

Невесту хреновой назвав Лаурой,
Сбежал жених из ЗАГСА налегке.
Вслед за Петраркою она рванула
И догнала его в березняке.

Мочила парня в платье подвенечном,
И со словами – «Где кольцо, кретин?»
Крипторгом его сделала б навечно,
Когда бы не священник Валентин.

За кадром он стоит, благословляя
Удачно проведённый апперкот.
Что будет, даже он не представляет,
Когда супруг получку вдруг пропьёт.

Но мы не будем слишком огорчаться
В преддверии счастливого конца…
Вмешайся Валентин с...

Час гнезда вить! Мелькают птицы,
Как кадры времени, в окне.
Вот не “за двадцать”, а “за тридцать”
Впервые скажут обо мне,
И юноша — впервые — мимо
В обнимку не со мной пройдет
И новый май непоправимо
Еще один прибавит год,
А с ним — еще одну морщину,
В прическе выцветшую нить...
Нет, для печали нет причины,
Лишь юных гнезд уже не свить

Кто народу даст кредит? - Бывшие бандиты.
У людей в глазах рябит от затылков бритых.
Не в раю под звуки арф денежки куются.
Лентой траурною шарф может обернуться.

Отвращенья на лице Бог наш не скрывает.
Бизнес средство или цель - дела не меняет.
Деньги делать тот же секс - радость в перспективе,
Но одно различье есть - сам процесс противен.

Даже если ты не жлоб, не скупец паршивый,
Звучно слово филантроп, да звучит фальшиво.
Суть религии скопцов – деньги это свято -
Вбили в головы...

Подари мне солнца порез –
Подари мне свет ночного окна
За которым спит у камина надежда,
За которым тени играют бал
При дворе великого герцога нежности,
Великолепный бал
Двух раненных, неприкрытых сердец…

Пусть эти плавающие силуэты
Заполнят тебя отпущенным вечером,
Когда я не буду
Рядом с тобой,
Когда исчерпается время встреч,
И заплетутся кадры будней
На пути к новым встречам,
На пути к мечте в безрассудство.

Когда давно за половину
отмеренного отошло,
а ветер всё в лицо, не в спину –
смешно,
не правда ли,
смешно?

И лупит дождь по ржавой крыше,
а беды, тучам в унисон,
мне задирают ворот выше,
и серо так, со всех сторон.

И грустно.
Почему так грустно?
Какое пресное вино
мне подаёт СЕГОДНЯ. Пусто,
где раньше пахло и цвело.

И вроде только разбежался,
рванул с надеждой в высоту...
Но нас – теперь я разобрался,
как птиц – сбивают на лету.

И не сложилось, как хотелось.
О чём...