Александр Пушкин

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что...

Мне плохо без папы и мамы,
Кот рыжий с тобой мы
Грустим, твой папа не помнит
Тебя, кот «мартовский» он и жить

Тебе проще, чем мне! Бежит
Со всех ног Александр и кричит,
А папа, а мама, визжит,
Отец вверх подбросит,

И матери смех
Ручейком зажурчит, в глазёнках
Свет, радость и счастье, лепечет
Дитя и целует отца, за шею обнимет,

Мой папа! Кота и не вспомнит,
И грусть позабудет, уснёт!
Кот Веник, и он не грустит,
Он сыт и лапу полижет,

Умоется, трётся о ноги и просит...

Ты как ворчащая старушка
пропащей юности своей,
тебе по духу Пушкин, кружка,
Сплин, Вагнер, Бродский и Орфей...

Что говорить...понятно все без слов,
тебя постигнет вновь уныние и страданье,
ты для нее свернешь хоть сотни гор,
а она хранит безмолвное молчание.
Прекрасны были дни и вечера,
но стоило в любви ей признаться,
как тут же Пушкина пришли на ум слова,
и не на кого нынче обижаться!!!

Где ты, русский богатырь, скажи?..
Сжалось сердце от тревог и боли.
А вокруг - ни звука, ни души.
Я один остался в чистом поле.

И казалось - нету больше сил,
Побеждает зло на белом свете.
Я уж было руки опустил,
Но в лицо мне вдруг ударил ветер.

С глаз незримо спала пелена.
Новый свет зажегся на Востоке.
Распрямились плечи и спина.
И земли меня пронзили токи.

Я коснулся троеперстьем лба.
Плыли тучи с Запада, чернея...
Нет, еще не кончена борьба.
Мы еще посмотрим, кто сильнее...

Молодая медсестричка,
Наш товарищ лейтенант.
Под пилоткою косичка.
(Ей так шёл бы белый бант.)

И откуда эта сила
В хрупкой девушке бралась?
Скольких с поля выносила,
Пуль свистящих не боясь.

Помню,миной я шальною
Тяжко ранен был в плечо.
Слышу голос надо мною:
"Милый,потерпи ещё..."

Бинт налёг неторопливо.
Затихал вечерний бой...
И от нежности прилива
Как-то притупилась боль.

Отгремел салют... Эх,Рита.
Жили б,если б не война...
Мне из прошлого с гранита
Улыбается она...

Неустанных колёс мерный гул
Убаюкал меня понемногу.
Я, к стеклу прислонившись, примгнул
И увидел большую дорогу.

В отдаленье стоял человек,
И звучал голос хрипло и глухо:
"Рознь посеял бездушный наш век.
Мы ушли кто куда друг от друга."

Слёзы гасли в его бороде.
Старец звал, руки к небу вздевая:
"Люди русские, братья, вы где?.."
А в ответ – тишина гробовая.

Я, очнувшись, тряхнул головой.
Сердце громко стучало в тревоге.
Пригляделся: то столб верстовой
Одиноко стоял у дороги...

Слепому показалось, что он видит,
Как яркий свет одолевает тьму.
"Нет, не надейся -ничего не выйдет!" -
Жестоко кто-то бросил вслед ему.

И день погас. Но вера остается.
Глядят c любовью лики-образа...
А по ночам он ясно видел солнце,
Закрыв огнем сожженные глаза.

Александр БЫВШЕВ

Принимаю я боль в каждом вдохе,
Всё мучительней зла остриё...
И вся жуть нашей мерзкой эпохи
Метит в слабое сердце моё.

Не избавиться мне от кошмара.
Но как ни было б хрупко оно -
До последнего биться удара
Здесь за правду ему суждено.

Александр БЫВШЕВ

Иван, не помнящий родства,
Покинул отчий дом,
Махнув рукой: "Всё – трын-трава!
Гори здесь всё огнем!.."

Побрел куда глаза глядят
От горестей и бед.
Когда он бросил взор назад,
Руси пропал и след.

Палило солнце. Шли дожди.
И дни сменяли дни.
Однажды видит: впереди
Какие-то огни.

Сквозь все сгущавшийся туман
Манящий свет мигал.
Тянулись кочки, а Иван
Упрямо вдаль шагал.

И думал: "Наконец-то я
У новых берегов..."
Вдруг из-под ног ушла земля.
И только пару слов

Успел он...