Ах эти первые стихи

Ты так нежна была со мной…
В тот вечер на исходе дня.
Я весь дрожал под простыней,
Когда касалась ты меня.
Твои неловкие движенья,
Твои пугливые глаза
Ввели меня в изнеможение
И закружилась голова.
Твои неопытные пальцы ,
Касались волосов вихры …
И шли все дальше, дальше, дальше,
Согласно правилам игры.
И вот уж под конец общения
Я понял, простынь теребя,
И сжав кулак до побеленья,
Что был я первым у тебя.
Из парикмахерской обратно
Вела домой моя тропа,
И думал...

Ты ещё жива, моя старушка,
Первая любовь и бывшая жена?
Полысела у меня макушка,
Порох отсырел и нет уже огня.
Выпью за тебя, но, где же кружка,
Вспоминаешь ли как прежде ты меня?
Может не узнаем мы друг дружку,
Если встретимся случайно среди дня.

Я расстворюсь,в пучине вечных лет,
Где мертвенный покой я обрету
И за моим стеклом, погаснет свет
А мои книги, канут в темноту

И в этой дреме сладко я усну,
Где мглистой тенью скроет мой ланит
Пусть, только первым, я прийду ко сну
Оставив другу, памятный гранит

Здесь очернили черным красоту
Я покидаю, этот "entourage"
Запечатлит лишь эту немоту
Мой нравственный наставник-карандаш

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Каким же первое обманчивым,
Быть может сердца впечатление.
И понимаем всё иначе мы,
Спустя лишь годы, в миг прозрения.

И понимаем — овец шкурами,
Скрывают часто суть волков.
Что были мы совсем не умными,
Поверив пылу хитрых слов.

Как часто доброе начало,
Лишь шаг, на путь в плохой итог.
И сердце, что добра желало,
Ждёт зло и трудности дорог.

И так легко самим стать хуже,
Поверив, что весь мир плохой.
Что все, хотят нам плюнуть в души,
Что все, лишь врут нам добротой...

Труд, свет, май,
Мир во всём мире!
Расправляй,
Друг плечи шире!

Мы с тобой,
И труды наши.
Мир Земной,
Делаем краше!

В День трудяг,
Первого мая.
Всех-всех благ,
Всем я желаю.

Труд во всём,
Он созидает.
Только в нём,
Мира фундамент.

В Первомай,
Солнце нам светит!!!
Пой, мечтай,
Мы Бога дети!!!
Марковцев Ю.

Окно заплакано дождём,
Рвёт двери запертые ветер.
В дом со столба, сквозь дождь пятном,
Фонарь, неровным светом светит.

Дождями осени начало,
Оплакал мир и тихо в нём.
Вниз с первым жёлтым листом пала,
Печаль прощания с теплом.

Ещё зелёных листьев много,
И кое-где лишь желтизна.
Но так не будет длиться долго,
Окрасит, златом лес она.

И бал величественно-грустный,
Даст осень и вальс в листопад.
Лист закружив в паденье, чувство,
Печали тихой передаст.

Окно заплакано дождём...

Солнцем первый день январский,
В окно глянув между штор.
За вчерашнее гусарство,
Шлёт похмелья приговор.

В голове как после взрыва,
Боль хозяйничает в ней.
Вчера жизнь была красивой,
А сегодня врага злей.

Новогодние салаты,
До конца не съедены.
Скатерть белая вся в пятнах,
Стул упавший у стены.

Да..ааа..., гульнули вчера с кумом,
Мы встречая Новый год.
Теперь больно даже думать,
В голове кирдык* живёт.

Не приучен похмеляться,
Но покудова живой.
Нужно срочно избавляться...

Друг объяснил мне ненавязчиво,
Довольно сбивчив был рассказ,
Что чувство есть, и настоящее,
И даже, будто в первый раз
Взахлёб он пьёт его неистово,
И от зари, и до зари
В его глазах, как небо чистые,
Горит мольба его любви.
И слёзы высушить не сможешь ты,
Рассудок пьяный – под расстрел!
Но первый раз любви цветы,
Сорвать хотел, но не был смел.
А потому так ненавязчиво,
Ты хочешь, друг, и жаждет глаз,
Явилось чувство настоящее,
И, может быть, в последний раз.

Феерверки и салюты,
Позади и снова утро.
Это утро января,
Год, прожили мы не зря!

Ночь всю прошлую гуляли,
Пели, пили, танцевали.
В этот праздник целый год,
Шёл по времени народ.

Кто-то, год пахал как вол,
Кто-то, счастье в нём нашёл.
Кто-то, всё утратил в нём,
Кто-то, встретился с добром.

Всем он разным был — своим,
Но теперь прощаясь с ним,
Веселились все, желая,
В год грядущий себе Рая.

Феерверки и салюты,
Позади и не был будто,
Год, но прожит он не зря,
Повзрослели...