Ах если была бы

Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.

На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.

И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.

Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.

Было все так легко, и как будто не с нами,
Она сейчас далеко, она сейчас не такая,
Она не звонит друзьям и не пишет подругам,
Это было давно, но я буду ей другом,
Все равно...

Был ранен зверь. И зверь ревел.
Рычанье скорбное наружу
рвалось, в мою вонзаясь душу,
как тысячи холодных стрел.

И я душою леденел,
предощущая смерти стужу.
А кровь лилась толчками в лужу,
и снег вокруг неё чернел.

Был ранен зверь. Он издыхал.
И он смотрел в меня без злобы,
с тоской, разящей наповал,

как будто часть своей утробы,
звериной боли и хворобы
в меня навек переливал.

Было хорошо, да так недолго,
Рассекли ударами весла.
И былое медленная Волга
Медленно в низовья унесла.
Но однажды осенью, под вечер,
После долгих лет приду сюда…
Как воспоминанья быстротечны,
Как медлительна холодная вода.
1975г.

Был колючим куст роз,
А любовь — сказкой Грёз.
Погасить бед метели,
Её пламя сумели.

И в вас солнце погасло,
И не стоит напрасно,
Возродить всё стремиться,
Не вернуть счастья птицы.

От сердечных терзаний,
И душевных метаний,
Вы совсем исстрадались,
И друг к дружке в вас жалость.

И никак не решитесь,
Вы друг дружку из жизней,
Из своих отпустить,
Но вам вместе не быть.

Был колючим куст роз,
А любовь — морем слёз.
Вы сумейте расстаться,
Вместе — нет у вас счастья...

Был финал обыден и банален,
А сермяжной правды суть скучна.
Без надежды мира взгляд печален,
И прохладой тянет из окна.

Как всегда опять счёт на минуты,
Как всегда день начат с беготни.
Эх, порвать бы обязательств путы,
И наполнить смыслом жизни дни.

Смогут стать ферзями не все пешки,
Хотя шанс на это есть у всех.
Но мы часто в повседневной спешке,
Не заметим нашу дверь в успех.

И о том не зная, превращаем,
Время жизни в гонку за мечтой.
И мчась к горизонтам, Неба краем...

Было зеркало с изъяном,
Мутное.
И размыт в нём был туманом,
Утром я.

Мир проводит параллели,
Полосы.
И с годами побелели,
Волосы.

Смотрел грустно с пьедестала,
Памятник.
Время пылью измарало,
Медный лик.

Рядом с ним мы под часами,
Встретимся.
Будет в небе серп над нами,
Месяца.

Ну а утром муть изъяна,
Зеркальца.
И в нём выгляжу я странно:
Нет лица...
Марковцев Ю.

Было всё и прошло,
И любовь и обман.
И мороз, и тепло,
И туман боли ран.

И упала печаль,
В память сердца на дно.
И сквозь времени даль,
Смотрит грусть в сна окно.

Догорела костром,
Боль и тяжесть разлук.
И на месте пустом,
Серый, пепельный круг.

Пал бы капелькой рос,
Но дыханием в лёд,
Превращает мороз,
Тех, кто сдавшись, падёт.

Словно гвоздь о стекло,
Скрипит дверь за спиной.
Было всё и прошло,
Не вернётся за мной...
Марковцев Ю.

Былое… вновь терзает в кровь…

Это было надиктовано на очень старый телефон Siemens ME45 очень давно (2001) во время моей очередной прогулки по лесу. В недрах сего оно и покоилось до назначенного ему судьбой часа…

Часть текста в середине – безвозвратно пропала из-за порчи аудио-файла. Часть конца набил на клавиатуре кусками, но его еще нужно причесывать (на что – нет времени). Потому, размещаю только начало, может потом, когда-нибудь завершу,.. если в том - будет надобность...

***
Было время – чем-то, в сущности, обычным
тогда были чудеса,
производимые не магом, не волшебником, –

время то, когда служил сам человек,
а не Земля и небеса,
Науки о великом Космосе учебником!


***
Хоть горних трапез алчет дух,
однако ж, факт, что и в далёком столь от них
существовании земном

вполне обыденные вещи
для его закалки очень часто служат
наилучшим оселком.


***
Во днях земных
о самом близком окружении своём
не озаботиться тем более нельзя, что поневоле...