Агония rem

О чудо! В телеке я слышу
( - Беги сюда скорее, мать ! ),
Что будет Прохоров, наш Миша
Пытаться президентом стать !

Вот это класс!
Спасибо братцы -
Порадовали наконец,
А то у нас
Твердят "альбацы"* -
Настанет полный всем п....ц !

Слышь, мать, а ты ведь всё ворчала,
Что нету выбора тебе,
На рожи всех смотреть устала -
Мол, ковыряемся в дерьме...

Ну вот, ты глянь -
Другое дело,
Пускай не "Правое"*, ну что ж,
Отнюдь не рвань -
Миллиардер он
И на барыгу не похож..

А то...

Цветет луна в обрыве ночи,
Как и огонь в твоем окне –
Не спит, впитав ее источник,
Ее тоску и холод стен.

Звенит безмолвие пространства,
Дымится сумрак черных вод,
Стекло размыто, беспристрастно,
На стенах – созерцанья лед.

На тишине – вуаль вопросов,
На лунной ветви – сердца плод,
Осколки снега ветер поздний
К открытым ранам глаз несет.

Свирелью вьюжит, скрипкой тянет
Подлунный взгляд оконных рифм,
Луна в овраге ночи вянет,
Как и агония молитв.

Глаза поят вином метели...

А речь о том, что этажи присутствуют на милость,
где правда там и ложь, на верхнем этаже, что над,
отсутствуют обои, голы стены, и правду там не
тронь, здесь не живёт, наверно, отсутствует и ложь,
добра и зла, там нет, когда кричим, мы с разных эта-
жей, не слышим, друг, мы друга, для пониманья, ну-
жна встреча, соединенье, помыслов и мыслей, есть
этажи где веры все сольются, а под полом, отсут-
ствуют и вовсе, а ниже ад, там правит демон, с по-
зволенья Бога, вот так-то где-то так...

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Он тело не ронял, упал всего лишь пару раз, два
перелома со смещеньем, и шока, отзвук посетил,
с падением давления и сил, что не пришли, оста-
вили его, а промедол помочь решил, прейдя в се-
бя, он света не закрыл и цепи долга не порвал,
лишь, закричал, и ни долга та ноша, томленье че-
реда, галоши, теперь, носил он со скребком, чтоб
в гололёд и не упасть,скатившись кувырком и не
увидеть, что невидно, черту переступив завидно
и сказки тысячи ночей, прибавь одну, «Ты чей?»-
спросила...

Наш мир нереальный обрушиться в тьму
Конец, разложенье планеты в дыму
И как никогда на поверхности нашей Земли,
Мы видим начало того, что в дали

Приходит в упадок материи старая проза
Земля умирает, и жизнь под вопросом
Повсюду страдания стоны, слышны для ушей
Кидаем под страсти святых малышей

Сердца разбиваемы ложными страхами тела
Повержены в прах суетою несмело
Мечты о прекрасном, развеяны силою тьмы
Любовь человека - еда для чумы

У древних богов не осталось свободного слова...

Чтоб обладать цветком я этим мог -
Я шёл на свет... я шел, горел и пел.
Я краской красил каждый лепесток,
Но лишь продлить агонию сумел…

В плену любви всё крепче и сильней,
Вчерашний день... уснувший между строк...
С тобою нам не жить в стране теней...
На перекрёстке тропок и дорог.

Стоит ли одно стихотворение
одиннадцатидневного чистилища?
Но ведь функция времени – очищение шелухи.
Я знал, это всегда жило во мне,
просто когда-то вы этого не прочли
за кисло-лимонными газетными вырезками
наших бесед, наших обид,
жило подземным ключом,
старым документальным кадром мертвого сада,
просто вы этого когда-то не разглядели
за чёрной ширмой ресниц и ледяными губами,
ледяными от слов, брошенных вскользь,
в кротовые норы заполненных пауз.
Стоит ли одно стихотворение...

Я одна в пустом вагоне;
Поезд мчит меня в метро
И трясётся, как в агонии.
Все – знакомо, все – старо.

Наша жизнь, как этот поезд,
Строй меняется, вожди …
Право, жить, конечно, стоит –
Слушать летние дожди …

Иль влюбиться безоглядно,
Словно в омут головой!
Сколько станций, словно годы,
Пролетели – выход мой!

Время – смута! – Руси – то, как норма…-
сногсшибательным Эры значением,
но и нечто…, и, вроде, «Реформа»,
«сверху», вечно, и «Верным решением»…,
будь ты Царь, как всесильный вельможа,
иль иной кто ( Хоть Витязь, в былинах! )…,
тут меняется, разве что, рожа,
но не хаос, в известных кручинах…
И с Эпохами тускнут, сих, лики,
и всегда – дни грядущие манят…,
но блаженствуют, разве что, клики,
кто, лишь гнёты, скрывая, дурманят…
И на нынешний шаг поколения,
где прорыв, впав в развал ( И...