Ада

Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Хождения

Четвертая глава

Шумишь о чем, летейская волна,
Поешь ли, плачешь, Сузские ворота
С печалью вспоминаешь, холодна
Печаль твоя, холодного и счета

Достойна слава, мир ей и хвала,
Блуждающие звезды вдохновенья
Сияют над юдолью, тяжела
Сиянность их, сколь нет и дуновенья

Теперь во тьме небесной ветерка,
Зачем тревожить времени тенета,
Есть вечность иль покой, лети, строка,
Синоним безнадежности поэта

Горение ночное, ах, обман...

Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Перстень

Часть десятая. Искушение Белькампо

Pro memory, еще лафитник вина
Тирольские удерживает, мрак
Огонь сиих таит и сердцевина,
Мерцающая в обруче, лишь знак,

Урочество, откупорим бутылку
Заветную, веселие гоня,
Не мы ль эдемских садов шестикрылку
Влекли к свечам взыскующим, огня

Посланница небес не узнавала,
Сгорая вместе с нимбом, Фигаро
И вовсе чужд героям, карнавала
Такого сторонись, беги, хитро

Диавол нас по смерти...

То ли мысли, сойдя со своей колеи,
В глубочайшем буксуют раздумье,
То ли я – вспоминаю любови свои,
За которые место в аду мне.

И любил – не любил, и страдал – не страдал,
И всерьез начинал, и для смеха…
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал –
Без особого, впрочем, успеха.

Разлетелись, как птицы, любови мои
По огромному шару земному;
Даже та, с кем сойтись аж три раза смогли,
Убежала в итоге к другому.

Я в весеннем лесу пил березовый сок,
Заглушая сушняк и похмелье;
Ничего...

Расклад такой: в аду солдату лучше.
Здесь гроздья пуль и взрывов фейерверк.
Кляну врагов и жизнь такую сучью.
Дрожит струной оставшийся жить нерв.

Я, как пророк, уверовав в победу,
Откапывая из земли себя,
Увидев в небе красную ракету,
Шепчу: родная будет жить земля.

А «Тигра» лязг и гулкое рычанье
В который раз над самой головой.
Я не готов со смертью на венчанье,
Хотя опять засыпало землёй.

Как будто крот гребу руками землю,
Мне б воздуха хоть маленький глоток.
Пока я жив...

Жизнь — всего один шаг,
Просто, шаг затянувшийся — в Бездну.
ТАМ — ни друг и не враг,
И не Тьма и не Свет, что ТАМ ждёт — неизвестно.

И как долго не длился бы, жизни шаг тот,
Тридцать, семьдесят или когда повезёт — сотню лет.
Миг придёт, что лишив нас Земных всех забот,
Нас прервёт здесь и выпишет в Вечность билет.

В Вечность — жизни полёта иль Мрака Забвенья Пустого?!
То не ведаем мы, сию Тайну Великую знать не дано живым нам.
И мы тешим себя здесь надеждою, что умирая, рождаемся...

-- Чесма --

.

.
Тихая, тёплая, летняя ночь…
Чёрной вуалью синь неба увита.
Бледной луне с облаками невмочь
Справиться в бухте Чесменской закрытой.

.
В полночи три фонаря замерцало.
Это начало, эскадре сигнал.
Бомбы огнями небес заметались,
Первый турецкий корабль застонал:
.
Пламя в рубашке грот-марселя тихо,
Нежно объяло матерчатый стан,
Жалом безжалостным брызнуло дико,
И во мгновенья корабль запылал.
.
Брандеры! К бою! Вперёд их, вперёд!
Пороха бремя из трюмов...

.
Магия моря – вот жизни стихия.
Природа – художнику дар вдохновенья.
Вместили, внушили глубины морские
Фантазии, мысли, кистям наставленье.
.
Из памяти льётся сюжет на холсты.
Успешность картины?.. Всё – вздор, пустота.
Лишь путь к совершенству – полёт для мечты.
Свет Солнца, зов Моря – тут Бог, красота.
.
Любовь вдохновляет. Твой взгляд окрыляет
Картин моих пену и радует глаз.
Но, если остывшее сердце скучает,
То хмурую дымку впитает пейзаж.
.
Тяжёлым трудом упивается лёгкость...

.
Белой отмечен полоскою трижды
Ворот матросов у русской эскадры.
Чесма, Синоп и Гангутская битва
Памятью вечны героев отважных –
Строем кильватерным гордо плывут…
Русской истории славной –
Салют!
.
Ветер хиосские воды ласкает,
Раннее утро прохладой манИт,
Дух нетерпенья пред боем витает…
В линию стройся! – команда летит.
.
Войска турецкого вид двухлинейный
Мощью и пушками вдвое сильнее...
Строй нагоняет противника флота
Пик авангарда, линейный «Европа»,
Кордебаталия в...

-- Ордынские красные силы --
.
Сын Батыя и Г’алицкий князь,
Титул папский, ордынская связь –
Всё смешалось, и жадная власть
Размесила донецкую грязь.
.
Мира нового новые грёзы
Оросила весна – соком слёзы.
Летний жар удивляет берёзы,
Крым, Одессу и чайные розы.
.
Правят $имволы, Zнаки и дух;
Шёпот Vремени тихий, не вслух.
Стены плача воздвигли вокруг
Для исхода начертанных мук.
.
Гедонизм опорочил идею.
Труп истерZанный брошен ко Змею.
Жёлтым блеском насилье $лодею.
Флагом...

.
.
Сумерки. Тихо. Родной отчий дом.
Отец на крылечке сидит.
Дальние всполохи. Чуть слышен гром.
Времечко к ночи деревней спешит.
.
Молча отец достаёт папиросы.
Казбека окутанный запахом двор.
Радуется хор недетских вопросов.
Долгий, неспешный ночной разговор:
.
радость рождения, смерти покой…
Кузнечиков стрёкот. Тепло.
Ласковый голос уставший, родной
время безжалостно прочь унесло.
.
Радоница. Уплывает в рассвет
далёкий тот вечер… Тепло мудрых слов
дарит мне детства...