А я смотрю поверх голов

Незаконченная сказка.

В золочёной колеснице
ехал царь к своей царице.
Вдруг откуда-то из леса
вышла юная принцесса.
Вся в шелках, сияла златом,
нежно так спросила, матом:
" Ты откуда едешь, старый"?
И дыхнула перегаром.
Удивился царь не в меру
на такую вот, химеру.
А девица, видно сразу,
всё ж понравилась, зараза.
Взял её к себе в карету,
дал ей воблу и газету:
"Ты поешь и выпей пива,
будь послушна и учтива".
Наблюдал за ней, довольный
и доехал до Престольной.
Вышла старая...

Небрит, помят, с утра уж под хмельком,
В застиранном, почти-что чистом камуфляже,
Ты загнан в угол - нервов голых ком:
С такой тоской в глазах - под поезд! Просто ляжешь.

Не ангел был. По молодости лет,
Коньяк и водка - все, горит что, без разбора...
От женщин слышал - да, и слышал - нет,
Штанов без счета изорвал на их «заборах».

Здоров, нормален - в цвете лучших лет,
ЖенИться и детей растить тебе бы в пОру.
Судьбы, однако, был суров привет -
Войной взросли в Земле семян свинцовых...

1.
Стоит у расписания мальчишка милый мой
И смотрит на меня он с грустью и тоской,
Ждет он не дождется, подойду ли я к нему
И я в своей надежде смотрю в глаза ему.

2.
Когда мы встретились с тобой,
То в сердце искорка зажглась.
Не знала я тогда любовь
Не знала, и так больно обожглась.
Но что же делать мне теперь
Как дальше жить с моей любовью?
Любовь моя, ты мне поверь,
Что буду я всегда с тобою.
Я улыбаюсь, ну а сердце плачет
Среди людей ищу я взглядом
Того, кто много в моем...

В Диогеновой бочке души
Не дают постоянной прописки,
Потому не спешим разрешить
Постороннему сделаться близким.

К сожалению, мы не из тех,
Кто готов приютить квартиранта.
Наши бочки имеют успех:
Ложь прекрасней, чем голая правда.

Помани и опять обманись,
Приближённый окажется дальним:
Самый близкий доступный карниз
У тебя в Диогеновой спальне.

Мы не стали до боли близки,
Выбирая уют одиночки.
И за это ночами виски
Нам сжимает, как обручем бочки.

Еле видимый в прорези...

Моя жизнь у тебя в ладонях
Увядающей розой горит,
Моей нежности ты не понял,
И мне больно с тобой говорить.

Ты слезами моими умойся,
И взгляни в зеркала моих глаз,
Не меня, а предательства бойся,
Не забудь моих губ рассказ.

Ты сжимаешь в руках мою розу,
Но не льется вином твоя кровь,
Потому что, стихи бросив в прозу,
Ты избавился от шипов…

Ты не видишь моих страданий,
Но оторванные шипы,
Это знак всех твоих признаний,
Это муки моей любви…

Мои муки сочатся криком,
Льются...

Земля уходит из под ног
Но она круглая
Я от неё сбежать не смог
Девчонка смуглая
Забот всегда невпроворот
Девчонка знойная
Я не вписался в поворот
Она забойная
Я там где пальмы, океан
Она в тельняшечке
Я беззаботный хулиган
Она милашечка
На клотик ночью взгромоздил
Её я юбочку
Постой, пока не уходи
Одну минуточку
Кораблик с юбочкой ушёл
Побудешь голая
Тебе так то же хорошо
Девчонка клёвая!

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Воздух…
Разряженный воздух, нереально вдохнуть
Мы с тобой здесь, мы одни, ну и пусть
С нами лишь небо и снежные скалы
Мы добрались сюда, разбив все преграды
Обморожены руки, я не чувствую боли
В кровь разбито лицо – вот цена этой воли
Цена жизни двух птиц, улетающих в небо
Я и ты навсегда затеряемся где-то

Мир бесконечной свободы
Ты так далеко, но ты все-таки близко
Мы теряем тебя, не успев обрести
Когда небо над нами так низко

Сон…
Ты смотришь вокруг, ты как будто во сне
Ты...

Под часами, как прежде, хожу
И тебя я всё жду, жду и жду.
И на стрелки с тревогой смотрю,
В каждой встречной тебя узнаю.
А секунды бегут, бегут...
А секунды зовут, зовут...
А секунды кричат, кричат...
Пролетают минуты, часы.
Сердце рвётся на части, где ты?
На душе беспокойство растёт
И волненье - придёт-не придёт?

На усталый мой город родной,
Опускается сумрак ночной.
Засыпают проспекты, дома,
В переулки легла тишина.
А секунды бегут, бегут...
А секунды зовут, зовут...
А...

Снова осенью вспыхнет разлука,
и покатятся слезы из глаз,
развлекаясь стрельбою из лука,
Купидон выбирает не нас.

Что еще в этом мире печали,
в аллегории голых ветвей,
возвращая в весенние дали,
позволяет не хмурить бровей?

Кто зовет из руин падших листьев
в час, когда нет дороги назад?
Что мешает душе твоей чистой
и туманит задумчивый взгляд?

Это эхо погибших иллюзий,
это шорох упавшей листвы
воскрешает забытые узы, -
те, которые предали Вы!

Но природа живет по спирали...