А С Пушкин

Я, Вам, прислал букет цветов...
А Вы, не внявши ( Жизнь жестока! ),
их отослали, с парой слов,
в мой адрес ( Павши в смурь упрёка! ),
где монолог Ваш, из нутра,
был крут ( С учётом содержания! ),
а то, отнюдь не грёз игра,
в пределах самообладания,
хотя..., порой..., и чересчур,
бывает, что несёт головки,
тем паче, из обилия дур
( Кто, без мозгов! )... Но, как же лОвки,
сноровки их..., под сруб «бабла»,
ну, в смысле, денег, с населения
( С мужского, ясно! )...- Вот где, мгла...

Под “государственною крышей”
26.03.2019
Мариуполь-Севастополь
Поэма – Трилогия!
*
Часть первая

Время уходит, как в песок
Вода, из бывшего колодца,
Вдруг исчезает, точно в срок:
Чрез как бы Вечности Пролог,
Поивший век меня с восхода
И, до захода, – как бы – Рок,
Последний проскочив порог,
Закончит рифмой Эпилога.

Пока Колодец мой с водой,
Я буду жить, припоминая,
Что до ста лет она – живая,
Поить грозилась, при любой
Опасной жизни ситуации,
А там, как высохну, за мной,
Я...

«Есепкин каноничнее Пушкина и сокровеннее Бродского, но его эсхатологическая гениальность претит массовому сознанию и коллективному бессознательному современников. Отсюда вынужденная элитарность последнего великого столпника.»
Ю. Лотман

XXI

Ирод, Ирод, се брашно твое
И в амфорах вино ледяное,
Алавастром ли, гипсом остье
Смерть забелит - мы виждим иное.

Колоннаду и сад обойдем,
Не четверг, а серебро лиется,
Во златых кашемирах блюдем
Тайность вишен, пусть Хала смеется...

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла -
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы -
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею -
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце ало.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.

И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
"Слазь!
довольно...

По мотивам статьи-интервью Александра Никонова «Не от мира сего»: Журнал «Story», 2010г.

Все ваши Пушкины, Толстые – гнус и мразь.
Что ни строка – кощунство, грех и мерзость.
Безбожники, они втоптали в грязь
Святые имена, умножив ересь.

Таких уродств теперь уже не счесть.
Ногою к Богу открывают двери.
Забыто всеми напрочь слово честь
И что для мира значит Символ Веры.

Все катятся в бесовской пляске вниз.
Телесное повсюду увлеченье.
Любовь сменил совместный онанизм,
Аборты стали...

В надежде славу Пушкина снискать,
Не спишь ночами, словеса слагая,
Но Муза ветреная, где-то загулять
Изволила, тебя не посещая.

Взываешь к ней, ей молишься, зовёшь,
В ответ насмешкой шорох крыльев.
А тот кто, просто радуясь, живёт,
Её везде встречает. Обессилев,

Ты упадешь главою прямо в стол,
Раздастся стук, о дерево, звенящий,
И в искрах, выбитых твоим же лбом,
Она придёт, а может быть притащит

Её твой Ангел, за крыла схватив,
Устав от твоих стонов и метаний.
И ты напишешь...

Мы все виновны, понемногу,
Хоть где-нибудь и как-нибудь.
Уменьем каяться, ей-богу,
У нас не мудрено блеснуть.

Мы истово, на суд народный
С экранов вытрясем бельё.
И я вот каюсь, что немного
Взяла у Пушкина его.

Надеюсь, он меня простит,
Мой лоб от бития блестит.
И за то прошу прощенья.
Чуточек каждый здесь грешит.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120040205212

Яков Есепкин

ХАРИТАМ

• «Есепкин повернул вспять течение отечественной словесности, создал скорбный и торжественный тезаурус, более соответствующий плеядам Золотого века, но слишком тяжелый и несоразмерный для Пушкина и современников. Быть может, это игра гения в бисер.»
К.Славинский

I

Черной оспою царский альков
Наградят одалиски белые,
Пазолини Корабль дураков
Совлечет в кущи Асии злые.

Любят нимфы серебро волны,
Зри, Адонис, лядвийские мелы,
Что и Дафнис беспечный, Луны...

Облака любви и счастья. Ветер как. Мираж снова ты мне скажешь. Здравствуй. Город наш...

Вдаль уносят. Лица. Дней. Суровых...
Убежим. В. Столицу...

Эта. Основа...

Баскетбол..
Футбол. И. Регби..
.ты

Ты


Лучше всех.

Пойми.
.
.
Скажешь мне Алёша милый мой хороший друг мой мальчик очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень очень...

Не отрекаются, любя…

Эти слова написала врач в далеком 1944!
Дежурство в госпитале длилось 3 суток. После утомительных дней врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги «Не отрекаются, любя…» И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-й...
Романс «Не отрекаются, любя…» на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-м со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Тушнова его уже не услышала – её не стало в 1965...