А он всё смотрит на восход

Из себя, из глаз я на мир смотрю,
Для души они, словно две бойницы.
Нет покоя в ней — как в огне горю,
И душа сгорит, в пепел превратится.

Поле ровное, истоптал табун,
От того на нём не растут цветы.
И тоска в груди, перезвоном струн,
И бойницы глаз мрачны и пусты.

Предан был людьми, в жизни я не раз,
И обманут был, теми с кем дружил.
Потому печаль на дне грустных глаз,
Но смеяться всё ж, мне хватает сил.

Из бойниц смотрю я на мир большой,
Деньги правят в нём и дельцов расчёт...

Ты не смотри, что я седой,
зато душою - молодой!
Могу дать фору молодым,
могу быть добрым или злым,
могу... Я многое могу
на бренном, жизненном кругу.
Но всё же я не Дед Мороз,
который всем морозит нос,
я чаще всё таки добряк,
об чём пишу в своих стихах.

Не смотрите Вы вскользь,
Ваши омуты глаз.
Мне цыганка врала,
Мне всё это известно,

Мы сейчас с Вами врозь,
Но лишь только сейчас
Два угла - два стола -
Вы кому-то невеста.


Два шага и поклон,
Вальс играет оркестр,
Удивления взгляд,
И ресниц опахало.

Я ещё не влюблён,
И десяток невест
За спиною глядят
Но мне этого мало.

Удивите меня!
Губ циничен изгиб,
Вы слегка холодны -
Это так не обычно.

Я веду Вас, шутя,
Режиссёр снимет клип.
Вы, как облик зимы,
И до грусти...

Не смотри на себя долго, и рока избежишь тогда,
и зла ты, воя, не услышишь, и ничего, что пламенем
ты дышишь, расслабься и взойдёт звезда и тела
не нарушит стати, (и разум не прервётся кстати),
а радуга не звёзды, света разложенье, не чудо, а
закон, хотя конечно и польщён, в обычном
он увидел диво, подкожная инъекция виной?
«ах, что ты, не причём всё это», и в мозг ты не вползай
и сердце вброд не проходи, и галл, не станет иудеем,
а раб, хозяином судьбы,………………………
метался по...

Ты всё понял что сказал
никому чтоб не давал вон звезда
смотри висит под звиздой
Она сидит и смотри бери змею
будет змей тебя побью

Твое бессмертье очевидно для меня,

Как в Голосе твоем свечение надмирных сфер.

И у тебя гармонии учится моя душа,

Тобой блаженствует и созревает.


Ты осени прозрачная пора,

Хрупка, любима и нежна.

И мысль твоя кристальна и чутка,

Одним движением вскрывает новое пространство.


Как осень сбрасывает вчерашние листы,

Так открывается портал печатью постоянства.

Реальность чистая и бесконечная,

Любовью вечной напоенная, как простота убранства.

27.09.13...

Осень. Мы сидим на скамье.
Ты вполоборота ко мне.
Тихо и задумчиво льется речь твоя.
Солнечные лучи обнимают тебя бездонно и ласково.
Я смотрю на тебя и… за-бы-ва-юсь,
Для меня перестает существовать земля с ее суетой,
Где только в храме природы находим покой и постоянство.
Меняется цвет твоих глаз, от серого до синего – волшебное cеребро.
Золото лучей принимается тобою царственно,
Ты предоставляешь им пристанище.
И взгляд твой, видящий всё, обращен в себя.
Ты сидишь камерно, но...

Книга плача... Мы плывём к центру взрыва.
Перекликаются голоса - это мы, мы ищем себя...
Иди и смотри... ибо если твоя душа спрячется в тебе, то иссякнешь...
Иссякнешь, если не поймёшь игры, состоящей в том, чтоб выйти из игры!

«Несите меня, воды глубокие, из темени той и пустыни той»

Не спугни Солнце, изломанный на колесе.
Ты пришел в эту жизнь молиться о помиловании...
Развязываешь узлы ещё неясного... туго затянутые тобой самим.
Окуриваешь фимиамом совесть, чтобы недвижно сидела...

На меня, ты с любовью как прежде,
Уж не смотришь и взгляд твой остыл.
Ах куда ж, из него ушла нежность,
И чувств жарких, восторженный пыл.

Замолчала в тебе любви песня,
Не хватило, на жизнь всю в ней нот.
Знать не я, тебе суженный если,
Не со мной, в тебе сердце поёт.

Дарит боль расставания тягость,
Но её, от тебя спрячу я.
Не нужна мне взамен любви жалость,
У неё, острей бритвы, края.

Улыбнусь, а души крика боли,
Не услышит никто из людей.
Я мужчина, во мне хватит воли,
Не...

Что ж ты снова соврала надежда,
Заманила зачем в край чужой.
Здесь другоё всё — речь и одежда,
Даже воздух и тот здесь другой.

Не ропщу я и жизни планиду,
Принимаю, а боль в ней терплю.
Никому, не подам даже виду,
Что тоскую и ночью не сплю.

Только ветру, который с Востока,
Всё доверю — мы с ним земляки.
Он поймёт, не осудит нисколько,
За кручину печали-тоски.

Говорила, мне мать баламуту,
Чтобы нрав, приструнил дикий свой.
Мама-мама, тебя не забуду,
Уж прости, что я спорил с...