21 декабря

Наступила ночь... В небе звёзды светят...
А моя Любовь, потеряла цвет...
Посмотри в глаза - в них погасли звёзды..
Потому-что ты, безразлично смотришь...

Обними меня, с искренней любовью...
За окном зима, лютые морозы...
Выслушай меня... Голос мой печальный...
Я Люблю Тебя... Полюбил нечаянно...

Ты взгляни в окно... Белый снег кружится...
Опадаю я, на твои ресницы...
Таю на губах... Превращаясь в слёзы...
И застыну я, в лютые морозы...

Ты согрей меня... Подари свой голос...

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали пapyca,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса, и голоса...

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет.

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу, и на балу.

Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!

О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней...

Президент страны родной!
Побывал на Сахалине дорогой...
За учениями армии понаблюдал...
Указание всем дал.
О защите рубежей...
Всех границ страны своей.
Буровые посмотрел...
На совещании преуспел.
Буровиков там похвалил...
Чиновников немного пожурил.
По развитию Востока
От которого не было восторга.
Что было правительством утверждено...
Согласовано и распоряжение дано.
Работать, не отставать,
Сроки, утвержденные все выполнять.
Работ выполнено на 20% всего...
Короче не выполнено...

Обмануло дущи предчувствие,
Билет в радость достался другим.
Но и бед, не послал путь случаем,
Мир был строгим ко мне — не злым.

Не ругали меня слишком сильно,
Не до смерти побили — живой.
А душе, лишь сломали крылья,
Чтобы ввысь, не звалА мечтой.

Не унизили, прав не нарушили,
Тех, что дал мне собой Закон.
Веру в жизнь и надежду в лучшее,
Разрешив, не стеснил мне он.

Нет ни в чём мне цепей принуждения,
И ругать мир не буду зря.
Просто мне ностальгии смятение,
Дарит в душу...

Первый канал деньги собирает...
Народ на Амуре от наводнения страдает.
Управление делами президента...
Не пострадало от стихийного инцидента.
БМW на управление закупает...
В гос казне денег знать хватает.
На сумму свыше 332 миллиона...
Это, по каким же таким законам???
Там машин и так хватает,
А как видно чиновник страдает.
Ну, закупите русский вариант калина...
Президенту приглянулась как картина.
Он её однажды сильно хвалил...
Даже несколько километров рулил.
Да! В шесть раз...

Ах, эти слезы! Чудны, бесспорно,
Такие разные они!
От счастья капельки солены,
Но солонее от беды.
От смеха градинки искрятся,
В тоске же - щеки жгут.
В пылу любви они прекрасны,
Но иногда и слезы лгут.

Ах, эти слезы, поглядите,
Как правят разными людьми!
В слезах мужчины - уже как дети,
Вдруг стали слабыми они.
Как плачет женщина порою!
И в тех слезах границы нет!
Подобно шепоту, иль вою,
И в каждой капельке - сюжет!
Дитя заплачет - тронет душу...

Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь…
(1914)


Скользкие стены вагонов
Дождик сечет…

И бесконечно звучит:
Ти-та-та...
Между Парижем - Тулузой…
(1901)

Тончайшая, атмосферная лирика…

Дано ли ей уцелеть в сегодняшнем мире? Я поэт, а не историк. И я не знаю.
Но чувствую: легко зайти в пламя,
прогуляться в нем по щиколотки…
не получилось.
Наше время несравнимо жестче. Сакральнее. В нем всё — на грани заступа...

Эх, Москва наша столица...
Ты впрямь у нас царица!
Русский народ тобой гордиться...
Едут к тебе всему учиться.
Впрямь красавица ты у нас...
Только порядок не наведут подчас.
То эмигранты не законно там прибыли...
То подпольные фабрики расплодили.
Везде и всюду контрафакт...
Впрямь получается бардак!
А где же полиция родная???
Ведь структура там большая.
Аль с повышением зарплаты...
Отдыхают там ребяты.
Коль никак порядка не наведут...
Не очистят столицу тут.
Пример обязаны, они...

Фриз горизонта прорастает
глазурью льда;
курган восхода
бросает тень на знак дорожный
луны; и дюны первоснега
играют жемчугом зеркальным,
пока заплывшим воском глаз
ночь продлеваешь, сколько можешь;
и неба голубой топаз
кристаллизует облака,
прозрачным соком заливая
барочную лепнину крыш
в остроконечниках сосулек;
и время тянешь мизансценой
с подмостков смерти, как со дна
морских кремнистых отложений;
струится солью снег, храня
осенних слёз огонь и пемзу;
прохладный свет...

Ты прячешь душу под подушку декабря,
и губы убаюкиваешь снегом;
безмолвие домашнего ковчега,
как на груди пригретая змея.
В зрачках из серебристого графита
мерцает ночи сталь. Сквозь сумрак, за версту –
улыбки нить – намёк на наготу,
на снежный блеск полей под ядовитым
туманным причитанием норд-веста.
Подснежник тишины – в твоём венце;
и ты сидишь на ледяном крыльце,
гадая на кофейной гуще сердца –
где в глубине тоски библиотечной
склонилась тень над шёлком Ариадны,
и фонарей...