2016 г

"Говорят,
Боги боятся страсти,старости и смерти...
совсем как люди"

И эта ночь пройдет,
В тенях покой родится…
Кочевникам любви
Постель стеля из снов.
Поэзия ночей,
Я мог в тебя влюбиться,
В крови у нас течет
Отвага диких пчел.

Твои глаза близки
А боги так ревнивы.
Сад посреди огня,
Отчаянье глотка.
Касание свечей,
Теряют тени силу…
Натянута струна
Безудержного «фа».

Оденемся в цветы
Проснемся в эти строки
Сентябрь похож на серп…
Качнулся Аналой.
Как откровенна ночь...

Нас предавали в темя,
Нам стреляли в спину,
Нам улыбались висельники,
Мы улыбались гильотинам.
Нас забрасывали камнями…
У нас просили прощения.
И мы бросали камни…
Учились просить прощения...
Так львы становились ягнятами.

Кто ты, алая кровь, если и жизнь, и смерть - всего лишь время года...?
Если всё в этом мире лишь декорации, обрушившиеся на тебя?!

Жизнь - это иллюзия сердцебиения?

Никто и никогда не узнает друг друга в лицо.
Когда-то мы придумали условный знак для этого...

М.Цветаевой

Кем тебе суждено быть
Жертвой иль палачом?
С кем тебе суждено плыть,
Обернутой кумачом?
Где постелют тебе постель
В храме или в саду?
Кто остудит твою свирель
Холодом поутру?
Кто прикажет губам шептать
В земном бреду?
Кто решится к себе прижать
Обескровленную звезду?
Кто на время тебе одолжит
Королевскую стать,
Чтобы эта звезда смогла
Блистать?
Кто заплачет, когда ты уйдешь
Вдаль?
Кто подставит плечо–сталь,
Где пылает, как стыд, мир.
Где крестили тебя Мариной...

Тут на земле, есть места вечности.
«В эти стихи вложены две души...»

Выдержи жизнь, чтоб говорить о Любви.
Выдержи смерть, чтоб говорить о Боге.
Вычерти всепрощение на Пороге.
Вымоли вседозволенность у любви.
Вытерпи этот холод...на иконах зима.
Ночь глубока - глубока...в ней бескрайние степи.
Выспись в объятиях будущей вечной весны...
В той колыбельной, что упадет на веки.

Там, где начнется твоя душа, там и я начнусь...
Там, где луна расцвела для нас мотыльками,
Долгая - долгая...

Изгибы сумерек надменны и ревнивы...
И ходят тени, как ночные пилигримы,
Сжигаемые внутренним огнем...
Сгоревшие уже в своей тоске,
И оттого темны их раны...
И оттого цвета их ран - отрава...
Тому, кто вторгся в чтение Имен.
И в этом жертвоприношении глазам,
Я рад живым фонарным эпиграммам,
Где смех лучей не даст прижать нас к Жалу...
И неизвестный демон отойдет.
Где предначертанность - не более чем сон,
Игра рассудка этой светотени...
Сквозь черное цветение луны
Снежинки опадающих...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

Когда эти двое смотрят во тьму, тьма отступает.

Мир уснул в колыбели меж звуков листвы и смычков...
И застыл под луной в бесконечности белой пастели.
Я искал в эту зимнюю ночь золотых светлячков,
Но суфлер мне сказал, светлячки в эту ночь скорбели.
В той аллее из снега, где длинный пустой коридор
Я еще не рожден, я не умер еще...я еще в Колыбели.
Пустоту кто-то снова столкнул с высотой...
Я искал то мгновенье, где светлячки горели.
Краткий миг, где тебя нет еще у черты...
Где ты...

Милосердный мой сторож...
Всё белеет, всё только маячит вдали...
Огибает пространство, петлей замирает на шее.
До всего не дотронуться и не дойти,
Всё теченье течений, всё преддверье вечери.
Голый брат мой, взрыв большой высоты...
Развороты дыханья, завершенные полным удушьем...
Алых букв в нашу кровь,
Богу молится только идущий...
Богу молится бог
У безымянной черты.
Нетвердеющий странник,
Небесный должник...
Прописной тишины до краев
И навстречу соборным молчаньям...
Снова...

Заверните меня, когда я уйду, в стихи
В черновые наброски недописанных строчек,
Отыщите ту песню, что пела любовь мне ночью
В той тональности нежно-скрипичной хрустальной тоски.
Это будет потом. А сейчас я отправлюсь дышать
Бесконечной душой и всецелым причастием к тлену,
Долго - долго молчать перед каждой строкой,
Разливаться побуквенно речью по венам.
И листать этот воздух, подстрочник читать,
В невесомости шага над бездной с именем Бога
Открывать свою дверь и впускать тишину, в ней...

Мой сосед – «крутой» ребёнок".
Проще – «шантропа»!
Воспитания с пелёнок
Мама не дала.

А отец… - их было много,
Только всё «не те»…
Потому и рос без Бога,
В полной пустоте.

Не печалится о маме,
Умершей на днях…
С малолетними дружками
Нынче «на ножах»!

В пьяных буднях ретивое
Жизнь, как свечку, жжёт:
Голова ногам покоя,
В общем, не даёт...

05.10.2016 г


© Copyright: Анатолий Гуркин, 2017
Свидетельство о публикации №117021708032