Мошенник изумрудного города чисто начало

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и крикет,
И всех картёжников на бабки
Катала за один момент.

А пёс её питбуль Tотошка
По выходным любил окрошку,
На будни пицу сервелат,
Тушённые грибы , картошку ,
Сто грамм яичницу шпинат
И в холодце свинную ножку.

Ещё любил как все собаки
Во всякой изваляться каке.
То ли какой нибудь крестьянин
В кустах желудка скинет смрад,
То ли зверюшка где то здохнет-
Всему Тотошка будет рад.

И оглашаясь звонким лаем,
Через пол часика домой ,
Нередко прячась за сараем
Довольный уж спешит герой.

А в целом был хороший пёсик
Везде совал свой подлый носик.
Гробовщики его любили
Им пёсик приносил доход.
Случалось часто что соседа
Или соседку загрызёт.

Он защищал свою хозяйку
От всех на свете фраеров,
В сраженьях жарких оставляя
Их без наследства и штанов.

Хотя за это вместо ласки
Он получал ногою в бок .
Видать имел власть над хозяйкой
Сей замечательный порок.

Ещё любила элли эпос
И часто маму доставала,
Чтоб не пила та по гусарски
А дочке сказку рассказала.

И слушая бред пьяной Aнны
Сидела приоткрывши рот,
Тотошке блошек выбивая
И уплетая бутерброт.

Жалело бедное дитя
Что нет на свете великанов
Что гномов орков троллей нет
Балдеющих лишь наркоманов
Стал ныне полон белый свет