10 (Альтернатива)
Небо, поющие в тональности мирно спящих сосен, невод заброшенного за облака полночного взгляда, дружелюбный холод чёрной реки, кормящейся с ладони лета – без тебя – бездыханный песок; с тобой – сладкая боль нежного самоубийства.
11 (Грех)
Грешные маки – твои уста; грешное солнце – в твоих волосах; грешные травы – твои глаза; грешная вьюга – крылья твои; грешный туман – твои ладони; грешный закат – твоё молчанье; грешная ночь – твои слова; грешная осень – твои мечты; тайна святая – сердце твоё…
12 (После)
Гранатовый вечер протяжно вберёт гитарную россыпь фламенко, жемчужный прибой разыграет искусное кораблекрушение сердца, тенистый утёс, прохладно, нашепчет разлуку глубоководного сна, и мы снова встретим вчерашнюю ночь в осенней листве исчезающих строк, оставив тлеющий уголёк жажды для новых прощаний, воплощающих вечное завтра.
13 (Душа)
Пой, жаворонок, пой о бессмертье души, о холодной пустыне василькового потолка человеческих глаз, тех, что остались в плену притяженья, собирать бриллиантовый пот росы. Призывай, дождь, призывай навзрыд, на разрыв обнаженное сердце взгляда к лучистому умирающему горизонту запада. Пусть о бессмертье души расскажет сама смерть, пусть о смерти напомнит открытая рана души в молитвенном зное ночи.
14 (Солнечное затмение)
Романтичный революционер, отвергнутый и распятый своими же братьями, в одном слове которого, больше терновой мудрости первой любви, чем в тысячелетней истории жречества, покрытой мрамором негласных философских максим, каплей дышащей крови, ещё питает нищую плоть надежды, мерцающую с монитора стеклянных глаз – но вера без слёз мертва.
15 (Открывая глаза)
Пробуждение – великое чудо; подумай, в эту секунду, в мире, пока ты сонно растягивал утро, оборвалась ещё одна чья-то тонкая леска дыхания жизни, ещё одна маленькая вселенная, принесённая в жертву памяти, нанесена на карту застывшего времени – и это тоже великое чудо…
Небо, поющие в тональности мирно спящих сосен, невод заброшенного за облака полночного взгляда, дружелюбный холод чёрной реки, кормящейся с ладони лета – без тебя – бездыханный песок; с тобой – сладкая боль нежного самоубийства.
11 (Грех)
Грешные маки – твои уста; грешное солнце – в твоих волосах; грешные травы – твои глаза; грешная вьюга – крылья твои; грешный туман – твои ладони; грешный закат – твоё молчанье; грешная ночь – твои слова; грешная осень – твои мечты; тайна святая – сердце твоё…
12 (После)
Гранатовый вечер протяжно вберёт гитарную россыпь фламенко, жемчужный прибой разыграет искусное кораблекрушение сердца, тенистый утёс, прохладно, нашепчет разлуку глубоководного сна, и мы снова встретим вчерашнюю ночь в осенней листве исчезающих строк, оставив тлеющий уголёк жажды для новых прощаний, воплощающих вечное завтра.
13 (Душа)
Пой, жаворонок, пой о бессмертье души, о холодной пустыне василькового потолка человеческих глаз, тех, что остались в плену притяженья, собирать бриллиантовый пот росы. Призывай, дождь, призывай навзрыд, на разрыв обнаженное сердце взгляда к лучистому умирающему горизонту запада. Пусть о бессмертье души расскажет сама смерть, пусть о смерти напомнит открытая рана души в молитвенном зное ночи.
14 (Солнечное затмение)
Романтичный революционер, отвергнутый и распятый своими же братьями, в одном слове которого, больше терновой мудрости первой любви, чем в тысячелетней истории жречества, покрытой мрамором негласных философских максим, каплей дышащей крови, ещё питает нищую плоть надежды, мерцающую с монитора стеклянных глаз – но вера без слёз мертва.
15 (Открывая глаза)
Пробуждение – великое чудо; подумай, в эту секунду, в мире, пока ты сонно растягивал утро, оборвалась ещё одна чья-то тонкая леска дыхания жизни, ещё одна маленькая вселенная, принесённая в жертву памяти, нанесена на карту застывшего времени – и это тоже великое чудо…
Обсуждения Стихотворения в прозе III