Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.
При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.
И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.
Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.
И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»
И длился, длился, длился
Как рай подлунных стран
Локон волос – и вился
Предутренний туман.
В ведре всходило солнце,
А изморось легла
На край седой колодца
Убогого угла.
И чем светлей всходило,
Тем тела ее страсть
Горела как светило
Нагая, не стыдясь.
Был потрясен, рассеян
Как платьица подол
Весь яблоком усеян
Избы старинной пол.
Дивился чайник бедный,
Дивился йод один
На шрамик чуть заметный
В серванте трех богинь.
И плакали старушки,
Качая головой
Следами в пристанюшке
Бессоницы ночной.
И плакали про юность,
Как все ни назови,
Когда она споткнулась
Хмельная от любви.
А простыни висели,
И звякнуло стекло
В дому крупнопанельном
Смертям смертей назло.
Сиди в глуши в январское забвенье
Сам заключен от века расстояньем.
Непознанное смертным провиденье,
Благослови в лесах мое изгнанье!
Вот потому одной тебе во тьму,
Одной тебе я посвящен пиитом.
Мой дух не здесь, и, верно, потому
Мне ль воевать московскую элиту?
На куст рябины звезды у окна
Слетелись петь, клевать пшено ночное
Высоких истин. Что за времена!
Все началось – и кончится Москвою!
Москва! Москва! Давно померкший свет
В лиловом дам и фонарей Зарядья!
Где Русь? Где Бог? Неслышимый поэт
К гробам царей замуровал тетради.
Убег он в рай деревни со стихами
И там молчит в избенке золотой,
Во снах летящей там над городами –
Как гроб летит над нынешней Москвой.
И некому в грядущих поколеньях
Его послушать в насекомой жизни.
Мы не сверкнем уже в тысячелетьях
Ни языком, ни мощной клинописью.
Одной тебе вот потому,
Нескромница нагая, стать пиитом.
Мне недосуг сражаться одному
С московской самозваною элитой.
Подруга смерть! Какой я слышу вой
В метро из звезд пятиконечных неба!
Как ни кричи под сводами Эреба-
А Новый год над праздничной Москвой.
_____________________________________________________
На холме обледенелом
По крутой дороге вниз
По большой деревне белой,
Царство светлое, вернись!
Да златятся на рассвете
В лютый волжский стомороз
Купола, амбары, клети
И комбайн через мост..
В дальних долах розовея,
В перелесках да холмах –
Воскрешенная Россия
Вся в малиновых дымах.
Упадешь в какие сани,
И лошадкою селом
Катишь, катишь на свиданье
В дом с узорчатым окном.
Хорошо с девицей в иней
В русских ловких сапогах
В полушубке по России
Целоваться при сенцах.
Если пьяненькие гости
За дверями в ранний час
При малиновом морозе
Пьют «Столичную» под пляс.
Пахнут губы милой, милой
Свежим яблоком. Крылец
Керосином пахнет, мылом,
Стынет свежий холодец.
Только в полночь разойдутся
Гости. В «Волге» золотой
Вниз покатят, посмеются
Под гармошку под луной.
Между тем, как ночи, снеги
Смотрят лунно в пух перин,
С девой жаркой в жаркой неге
Ночь блазнится в час один.
Счастье как ночное солнце
Серебрится в платье звезд,
Как стеклярусом до донца,
Наподобье капель слез.
Если дева полудремлет,
То сверкают в блик луны
Заповеданные земли
Заповеданной страны.
А «Москвич» везет планета
И иных машинок пять
По шоссе, в клубочек ленту
Завернув как время вспять.
Чудо русское природы
Клен морозит у окна,
Разворачивая годы,
Возвращая времена.
При конторе сельской в роще
Мерзнет белый пионер,
Так рассвет восходит в мощный
Православный СССР.
Понемножку, понарошку
Луч искрит в дымах села.
Ослепляет эта ножка
В синем зеркальце угла!
_______________________________
Черкая стихи как планиды
Для прочих во царствие мух,
Не тщися с московской элиты
Искать ободренья хоть звук.
А лучше звездой полуночной
Витать под распевы сверчка
С беспечною музой в сорочке
Вдали от дневного греха.
Чернильнице только старинной
Поверить свой гений листом.
В купецкий сундук нафталинный
Убрать все с советским пером.
Без друга в погибшей деревне
За полночь безлюдных равнин
Следить, как сосульками дремлет
Весна среди зимних долин.
У печки, замызганной глиной,
В огонь керосинки смотреть.
В России неперспективной
О солнце славянства радеть.
В недельную серую вьюгу
Ласкать на перине ветров
Свою персиянку-подругу,
Чем тратить три тысячи слов.
В пылающих зимних восторгах
Красы ее райски-нагой
Не помнить Москвы и Нью-Йорка,
Ни ямбов, ни жизни с нуждой.
В безвестности рая в оконце
Познать с ней под тихий мороз
Блаженства три рая, три солнца,
Качанья, витания звезд.
Строкой в карандашном графите
Под ходики ей до утра
Нагой воспевать на санскрите
Томленье и луны бедра.
_____________________________________
Когда еще туман клубится,
Нисходишь с неба высоко
Струною, песней, синей птицей.
Звеня как лето далеко.
И к берегам, где волны роют
Песок еловых лап, корней,
Журчишь и манишь за собою,
Чиста как утренний ручей.
На золотом песке у лодки,
Как сон безумный, неземной-
Широкобедра, стройна, кротка
Лежишь богинею нагой.
Маня душистым поцелуем
В дрожащих медленно губах.
И солнце прячется, ревнуя,
В туманных северных брегах…
_____________________________________
С твоею девственной красою
Мир – очарованный эфир.
С восточно-полною ногою
И узкой тальей я – эмир.
И с белоснежной простынею,
С вином и амврой в хрустале,
Ласкаю ландыш в сладкой мгле
Нетерпеливою рукою.
Лежишь как гурия пленяя,
Фривольно бедрами играя.
И мускус – этот сладкий пот,
Когда с нескинутых колгот
Превыше - как ложбинка нежность
Нас вводит в райскую безбрежность……
__________________________________________
Для неги сладкой, дремной
Она прошла далекой
Походочкой укромной,
Походочкой высокой.
С холеных линий тела
Она вдруг грациозно
Сняла купальник белый-
И выглянули звезды.
Когда же вся отдалась
Французским поцелуем,
То после содрогалась,
Стонала, не рисуя.
И мягкою спросонок,
Подняв нагую ножку,
Смотрела с осененок
На лунную дорожку.
Она прошла державой
Несбывшихся морозов
Какой кружевной павой-
Как явленная греза.
С нагою грудью ясной
В белье том непостижном
Как танцевала вальсы
Под радио с Парижа!
Она в святой печали
В сорочке кратких линий
Прошла к оконцу в дали,
Вся Индия, Россия.
Где ж то теперь селенье?
Где коечка с матрасом?
Где стонов страсть и пенье?-
«ЛУКОЙЛ», нефтебаза.
_____________________
В горницу сияя,
В горницу блистая
Синий свет вселенной
Заглянул в окно.
Синими глазами,
Тихий лик склоняя…
С этим синим светом
Стало нам тепло.
Засияли сосны.
Закачались звезды.
Огоньки как птицы
В ледяной реке.
И большие росы
Как большие слезы
Опустились к плесу,
Лучик на виске.
Я кольцо вселенной
Опустив на палец,
Опустил покойно
Суженой назвал.
Чтобы неизменно
Тихий свет нетленный
На пути по лесу
В зимы согревал.
Тихо-тихо кошка
Грелася на печке,
Тихо-тихо лошадь
Зябла у окна.
И стояли сосны
Как большие свечки,
И смотрела тихо
Спящая страна.
Тихо-тихо лошадь
Во дворе стояла,
Тихо-тихо звезды
Падали, звеня.
Ты меня любимым
Тихо вдруг назвала,
Тихо-тихо-тихо
Голову склоняя.
___________________
От детского чертога,
Когда я в небе жил,
Железную дорогу
Как женщину любил.
Бывало, в полночь злую
Один, один всегда
Я брел напропалую
На небо в поезда.
Там под свистки и зелень
Всех семафорных глаз
Отодвигалась темень –
Вся скука мира враз.
В совсем пустом вагоне
В ночной воде стекла
Не видел - ее кроме
О зазеркальи зла.
Когда она двукрыло
В сей мир тревог и слез
В мое купе входила
Под перепев колес.
И темного темнее
Вся ночь пустой страны,
Очаровавшись ею,
Светила без луны.
Она сияла солнцем.
С картин таких вот снов,
Бывало, светоч льется
Старинных мастеров.
Ее нагому телу
Завидовал под свист
Смотрящий в путь умелый
И старый машинист.
Храпящие вагоны
Скакали в небеса,
Забыв про город сонный,
Приличье, тормоза.
И, околдован ею,
Лишался звука мир
С планетою своею
Орущей в весь эфир.
Созвездием Персея
До Южного Креста
В ее глаза не смели
И глянуть – красота!
И висли на заклепках,
Вцепясь за неба свод,
Сто тысяч звезд - и робко
Ей замирали ход.
С вокзальных троп со мною
От снега и полей
Уединяясь – нагою
Сияла бездне всей.
Всю невесомость света
Вселенной на Земле
Всевоплотив – как лето
Смеялась зимней мгле.
Трущобам завокзальным,
Где я влачил подчас
По городам печальным
Свой мир у теплотрасс.
И жар угля тех древних
Деревьев и хвощей,
Все городки, деревни –
Все поклонилось ей.
Но, не смотря в земное,
Она вела меж строк
В купе моем рукою
По молнии сапог.
__________________________________
Что же ты, подруга, пригорюнясь,
Прислонясь к немытому окну,
В темноте ночных осенних улиц
Ищешь ту фонарную страну.
Никого в подлунном мире голом!
Темный заплутавший пешеход
В эту полночь мокрую веселый
Кое-как с поллитрою идет.
А в квартирке вой, осенний ветер.
Смотрит моль с пустого кошелька.
В неуютном лунном жидком свете
Входит в дом вчерашняя Тоска.
Говорит, что жизнь пора итожить,
Обретясь на гибельном окне.
Наших дней клубок перевозможен
В этой ржавой нищей стороне.
Смотрит жизнь с щербатеньких стаканов,
Как и все в подьездике моем.
И вода бежит с разбитых кранов,
И убого пальтецо твое.
Нет работы, хлеба и кефиру.
Пес в подьезде начинает выть.
И пора бы продавать квартиру
Оттого, что нечего платить.
Хорошо живет руководитель,
Ест в коттедже устриц как невест.
И пора бы хлопнуть дверью, выйти,
На стране поставив белый крест.
_________________________________________
Над картами войн и разрывов,
Бывает, колибри звенит.
Так ныне неторопливо
Свеча наша тихо горит.
И мнится: наш домик убогий
Над водами вод, стрекоча,
Летит, вертолетик высокий,
Летит, куда скажет свеча.
В жилище Адама унылом
Она просвещает углы,
Где холодом веет могилы
И тайны зарыты иглы.
Невидный наш дом невысокий
Как дом праотца, по ночам
Он крышей махнет, на Востоке
Потом приземлится - свеча.
Так свет восковой из России
Летает о южные сини
От наших убожеств и зим
В небесный Иерусалим.
И - черные в снеге заборы,
И век погасает внизу,
Леса и Уральские горы.
Потом - праславяне в лесу.
Вот новое солнце над миром
Сияет, и боги вдали
Тебя, как звенящую лиру,
Зовут на свои корабли.
Так души без тела нагие
В наш мир полумрака глядят
Как звезды, как реки иные,
Когда погасает закат.
Так кони, бывает, бурливо
Воздымутся ввысь, и молчат.
В ночных облаках горделиво
Для нас догорает свеча.
----------------------------------------
В лесную глушь далекого созвездья
О сентябрях на лодке в тростниках
Седой реки в тиши семинебесья –
Под ясный свет из глубины в песках.
Небесный сон, луга, луга сиянья
От ледников далеких у моста
У золотых решеток зазеркалья,
Как рой стихов, как светится вода.
Вода, весло, и капли, и колени,
Багряный свет и золотой в траве,
Лучи на дне бессонниц, тени, тени
У глаз твоих, усталость в синеве.
И несмущенно ниспадает платье
Под сенью ив на мягкие ковры
Как день, туман, бессмертные обьятья.
И - нимф лесных пахучие дары.
Семь роз, семь звезд и семь далеких свечек,
И семь цветов у загорелых ног.
На кружевах белья сидит кузнечик
Как в январе июльский лепесток.
Осенней страсти зной, бессвязный лепет
Нагой любви, блистающей тому,
Кому в январь сырая вьюга лепит
Глухие стекла о пустом дому.
В тот час о дверь грохочет век бессонный,
Не веря в сны высоких горних мест,
И ночь, и зло, метель да заоконный
Фонарь грохочет в лающий подьезд.
Как пух фламинго розово блистая,
Мой мир в озерах плавает горя.
Семь городов в семи озерах рая –
И в платье белом дева сентября.
_____________________________________
Полярной, лунною, снегами
В раек удушливый к болванам –
Пройди метелью меж столами,
И сядь со мною рядом, пьяным.
Ведь с трезвым мною жить – нелепость!
Я нынче пьян, но вижу, жалок,
Очей невысказанных нежность
И зимний сон таких фиалок!
Когда все жаждет лишь нажраться.
В хрусталь ломаются затылки –
Того вон кейса, той – в прострации,
Или вон той свиньи-копилки.
Когда такие сны роятся
В моем мозгу под лоск столетья!
- И у кого - у самозванца!
- И у кого не нефть, а ветер!
А под столом сипит в брючине
Селедка-шут под маринадом.
А ты – не здесь, ты морем синим
Царишь – луна, в волне наяда.
В очах твоих бегут олени,
И росомаха смотрит в серьги.
А свет какой в твои колени
Под тонким кружевом о снеге!
Пока стрекочут про Лас-Вегас,
Я познаю иные звезды,
Двух полнолуний заповедность,
Двух губ рябиновость мороза.
Твое истаявшее тело
Несу, в насмешках утонувший,
За ледники, огни предела
И в океан, давно минувший.
В богемной свалке живописцев
О кружевах о сонных платья,
Когда б напиться, утопиться
В волне, безумнее обьятья!
_________________________________
Взойду ли в гору отдалиться,
Пшеницей лунной ли иду-
Везде в обычных женских лицах
Тебя, небесная, найду.
В кувшин ли винный поклоняясь,
Иль в облаках паря с орлом,
Или ползя в земле с червем-
Везде я милой обретаюсь.
Или на дикую солому
Когда падет ее слеза,-
Мир ниспослать земному дому,
Во всем ища ее глаза.
Как странник неба без заботы
Во всем искать ее цветы,
Ее нездешние щедроты,
Ее пречистые следы.
И - только нежить осторожно
За ушком лунный завиток,
И эту маленькую ножку,
И петербургский башмачок.
И обольстительные губки,
И трепет маленькой руки,
И вздохи этой узкой юбки -
Все так и просится в стихи.
И сумасбродность слов внезапных
В томленьи губ. И в блузке рой
Вдруг сновидений, неземной
Любви ванильный пряный запах.
И - этот носик-мотылек,
И с изумрудками сережка,
И эта пухленькая ножка,
И – этот мягкий сапожок.
И этот синий запах платья,
И шейка – поле о цветах.
И все что ниже в кружевах……..
О чем не пишут по тетрадям.
------------------------------------------------
Когда нисходят облака
На мир то сумрачный, то резкий,
Из-за веселой занавески
Манит меня твоя рука.
И в этой млечности тумана
Шагни ко мне через окно
На земляничные поляны
Невероятно и легко.
Туман, туман в твоих ресницах!
Ты, каплей утренней звеня,
Нездешней мимолетной птицей
Летишь, иная, в свете дня.
С лучом последним солнца тая,
Сверкнут в тумане как пожар
То грудь нагая, даль нагая,
И – твой туманный пеньюар.
_________________________________
ДВА ПЕРЕВОДА ИЗ ПОЭТОВ РИМА
ИЗ КАТУЛЛА
Будем, о Лесбия, нашей любовью
Нынче ворчливых дразнить стариков!
Что нам их ропот, когда в изголовье –
Опыт любовников многих веков.
Тысячу дай же еще поцелуев!
Тысячу, сотню, две тысячи, знай!
И – сотню тысяч, любя и ревнуя,
Каждый из них непременно считай!
Сбрось же шелка, как случайно трилистник
С тайны девичьей и пояс сними!
Счет позабудь, чтоб коварный завистник
Нашей не сглазил беспечной любви.
________________________________________
ИЗ ЛОЛЛИЯ БАССА
Я не Зевес, чтоб златом в лоно
Тебе пролиться как дождем,
Иль с лебединой песней сонно
Почить на животе твоем.
Коль я не бог, Олимпа житель,
Я не желаю, став быком,
С тобою вдруг войти в соитье
Как бог – я муж простой притом.
Пусть громовержец в вечер синий,
Бык он хоть будет иль осел,
Я человек – я дам Коринне
Лишь два обола, вот и все!
_______________________________________
Под томный шепот микрофона
Лолиты лондонской Алсу
Она взирает отстраненно
На пруд, ромашку, стрекозу.
И солнце это ретивое
Смотря в нее, исходит в жар,
Взирая в лоно – золотою
Стрелою падает в загар.
Она пойдет, полна лучами,
По миру сотами блистать,
Чтоб в Антарктиде вечерами
Мой стол кружевно освящать.
Ты спишь над миром осиянно,
И чтоб тобою не ожгло –
Люблю любить на солнце пятна,
Но через зимнее стекло.
И как картограф, по юдолям
Я Terra Mia звать бы мог
Две эти тающие доли
Лучами бьющие у ног.
_______________________________
О, как сияет твое тело
На фоне серости хрущоб!
Едва укрыто снежно-белым
Как снегом розовым - плащом.
О, как твои соски нагие
Вкусны, как свежий, яркий хлеб,
Над нашей траурной Россией,
Над нашим траурным – «Совдеп!»
Ты, семицветием блистая,
Идешь, вся пламенем полна,
Сияя и сияя раем.
И - гаснет серая страна.
И свет придет в града земные.
Я буду пьяною душой
Пить и ласкать соски нагие
Преображенною землей.
________________________________
Губы красные. Белая книга.
Ты задумчиво ешь землянику,
Полулежа над синей рекой.
Ловишь солнце точеной рукой.
Облака грозовые, высокие.
Кручи, травы, ложбины, холмы.
Можжевельники темные, строгие.
Как пьянящи изгибы икры!
Эта нитка летит паутинки
На лодыжке. В подмышке сильней
Запах лета и зноя полей.
Запах вечности. И паутинка
На плече.
И ползет муравей
По ключице в горячей ложбинке.
И волос так суха повилика
Среди кущи холеной твоей.
Губы томные. Стон. Земляника.
________________________________
Лежишь как гурия пленяя,
Нагими бедрами играя,
И амврой пахнет сладкий пот
У все не скинутых колгот.
С дельфийской музою сличая
И скульптор тут с ума сойдет.
Лизетт Анслен, над пошлым миром
Давай мелькнем с тобой в дыму!
Но, обольстительную лиру,
Тебя не дам я никому.
И безрассудно покоренный
Соском как Gracia plenam!
Воздвиг я сфинкс рукотворенный
Во ужас здешним племенам.
_______________________________________
С ума сойдя бесповоротно,
Любя и мучаясь, угодно
Тебе веселою рукой
Прикрыть цветок сегодня свой.
От слишком нудных приставаний
Полуголодного шмеля,
От диких ласк и лобызаний
Встать и уйти себе в поля.
Чтоб я аллеею, нескромный,
Смотрел и мучался больней
Походкой легкою твоей,
Лодыжкой лебединой, томной.
И там, за склоном ветряка,
Порвав вдруг пуговичку лифа-
Где, сбросив трусики лениво,
Отдашься вновь у ветряка.
_______________________________
Где звезда одиноко рябит
Из окна в снеговые пустыни,
Хорошо под небесною синью,
Когда милая рядом лежит.
Хорошо ей к утру разомлевшей
В солнце бедра крутые обнять,
И в подмышке ее запотевшей
Тонкий кружев груди целовать.
Когда спит она, тая истомой,
Хорошо сумасбродной рукой
Предрассветной веселой порой
Посещать ее сон полудремной.
_______________________________
В синюю ночь полнолунную,
Грудью сияя нагой,
Как сновиденье безумное
Круглою таешь луной.
Ноги нагие и лоно
Белая нежит луна,
В гроте любовном бессонно
Сны воздымает она.
И, овевая ветрами,
Тают с далекой реки
Темными снами, лесами
У деревень огоньки.
Долго грустишь неземная,
Как на тех елях луна –
Белая птица ночная
Ты - молодая жена.
_______________________________
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.
При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.
И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.
Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.
И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»
И длился, длился, длился
Как рай подлунных стран
Локон волос – и вился
Предутренний туман.
В ведре всходило солнце,
А изморось легла
На край седой колодца
Убогого угла.
И чем светлей всходило,
Тем тела ее страсть
Горела как светило
Нагая, не стыдясь.
Был потрясен, рассеян
Как платьица подол
Весь яблоком усеян
Избы старинной пол.
Дивился чайник бедный,
Дивился йод один
На шрамик чуть заметный
В серванте трех богинь.
И плакали старушки,
Качая головой
Следами в пристанюшке
Бессоницы ночной.
И плакали про юность,
Как все ни назови,
Когда она споткнулась
Хмельная от любви.
А простыни висели,
И звякнуло стекло
В дому крупнопанельном
Смертям смертей назло.
Сиди в глуши в январское забвенье
Сам заключен от века расстояньем.
Непознанное смертным провиденье,
Благослови в лесах мое изгнанье!
Вот потому одной тебе во тьму,
Одной тебе я посвящен пиитом.
Мой дух не здесь, и, верно, потому
Мне ль воевать московскую элиту?
На куст рябины звезды у окна
Слетелись петь, клевать пшено ночное
Высоких истин. Что за времена!
Все началось – и кончится Москвою!
Москва! Москва! Давно померкший свет
В лиловом дам и фонарей Зарядья!
Где Русь? Где Бог? Неслышимый поэт
К гробам царей замуровал тетради.
Убег он в рай деревни со стихами
И там молчит в избенке золотой,
Во снах летящей там над городами –
Как гроб летит над нынешней Москвой.
И некому в грядущих поколеньях
Его послушать в насекомой жизни.
Мы не сверкнем уже в тысячелетьях
Ни языком, ни мощной клинописью.
Одной тебе вот потому,
Нескромница нагая, стать пиитом.
Мне недосуг сражаться одному
С московской самозваною элитой.
Подруга смерть! Какой я слышу вой
В метро из звезд пятиконечных неба!
Как ни кричи под сводами Эреба-
А Новый год над праздничной Москвой.
_____________________________________________________
На холме обледенелом
По крутой дороге вниз
По большой деревне белой,
Царство светлое, вернись!
Да златятся на рассвете
В лютый волжский стомороз
Купола, амбары, клети
И комбайн через мост..
В дальних долах розовея,
В перелесках да холмах –
Воскрешенная Россия
Вся в малиновых дымах.
Упадешь в какие сани,
И лошадкою селом
Катишь, катишь на свиданье
В дом с узорчатым окном.
Хорошо с девицей в иней
В русских ловких сапогах
В полушубке по России
Целоваться при сенцах.
Если пьяненькие гости
За дверями в ранний час
При малиновом морозе
Пьют «Столичную» под пляс.
Пахнут губы милой, милой
Свежим яблоком. Крылец
Керосином пахнет, мылом,
Стынет свежий холодец.
Только в полночь разойдутся
Гости. В «Волге» золотой
Вниз покатят, посмеются
Под гармошку под луной.
Между тем, как ночи, снеги
Смотрят лунно в пух перин,
С девой жаркой в жаркой неге
Ночь блазнится в час один.
Счастье как ночное солнце
Серебрится в платье звезд,
Как стеклярусом до донца,
Наподобье капель слез.
Если дева полудремлет,
То сверкают в блик луны
Заповеданные земли
Заповеданной страны.
А «Москвич» везет планета
И иных машинок пять
По шоссе, в клубочек ленту
Завернув как время вспять.
Чудо русское природы
Клен морозит у окна,
Разворачивая годы,
Возвращая времена.
При конторе сельской в роще
Мерзнет белый пионер,
Так рассвет восходит в мощный
Православный СССР.
Понемножку, понарошку
Луч искрит в дымах села.
Ослепляет эта ножка
В синем зеркальце угла!
_______________________________
Черкая стихи как планиды
Для прочих во царствие мух,
Не тщися с московской элиты
Искать ободренья хоть звук.
А лучше звездой полуночной
Витать под распевы сверчка
С беспечною музой в сорочке
Вдали от дневного греха.
Чернильнице только старинной
Поверить свой гений листом.
В купецкий сундук нафталинный
Убрать все с советским пером.
Без друга в погибшей деревне
За полночь безлюдных равнин
Следить, как сосульками дремлет
Весна среди зимних долин.
У печки, замызганной глиной,
В огонь керосинки смотреть.
В России неперспективной
О солнце славянства радеть.
В недельную серую вьюгу
Ласкать на перине ветров
Свою персиянку-подругу,
Чем тратить три тысячи слов.
В пылающих зимних восторгах
Красы ее райски-нагой
Не помнить Москвы и Нью-Йорка,
Ни ямбов, ни жизни с нуждой.
В безвестности рая в оконце
Познать с ней под тихий мороз
Блаженства три рая, три солнца,
Качанья, витания звезд.
Строкой в карандашном графите
Под ходики ей до утра
Нагой воспевать на санскрите
Томленье и луны бедра.
_____________________________________
Когда еще туман клубится,
Нисходишь с неба высоко
Струною, песней, синей птицей.
Звеня как лето далеко.
И к берегам, где волны роют
Песок еловых лап, корней,
Журчишь и манишь за собою,
Чиста как утренний ручей.
На золотом песке у лодки,
Как сон безумный, неземной-
Широкобедра, стройна, кротка
Лежишь богинею нагой.
Маня душистым поцелуем
В дрожащих медленно губах.
И солнце прячется, ревнуя,
В туманных северных брегах…
_____________________________________
С твоею девственной красою
Мир – очарованный эфир.
С восточно-полною ногою
И узкой тальей я – эмир.
И с белоснежной простынею,
С вином и амврой в хрустале,
Ласкаю ландыш в сладкой мгле
Нетерпеливою рукою.
Лежишь как гурия пленяя,
Фривольно бедрами играя.
И мускус – этот сладкий пот,
Когда с нескинутых колгот
Превыше - как ложбинка нежность
Нас вводит в райскую безбрежность……
__________________________________________
Для неги сладкой, дремной
Она прошла далекой
Походочкой укромной,
Походочкой высокой.
С холеных линий тела
Она вдруг грациозно
Сняла купальник белый-
И выглянули звезды.
Когда же вся отдалась
Французским поцелуем,
То после содрогалась,
Стонала, не рисуя.
И мягкою спросонок,
Подняв нагую ножку,
Смотрела с осененок
На лунную дорожку.
Она прошла державой
Несбывшихся морозов
Какой кружевной павой-
Как явленная греза.
С нагою грудью ясной
В белье том непостижном
Как танцевала вальсы
Под радио с Парижа!
Она в святой печали
В сорочке кратких линий
Прошла к оконцу в дали,
Вся Индия, Россия.
Где ж то теперь селенье?
Где коечка с матрасом?
Где стонов страсть и пенье?-
«ЛУКОЙЛ», нефтебаза.
_____________________
В горницу сияя,
В горницу блистая
Синий свет вселенной
Заглянул в окно.
Синими глазами,
Тихий лик склоняя…
С этим синим светом
Стало нам тепло.
Засияли сосны.
Закачались звезды.
Огоньки как птицы
В ледяной реке.
И большие росы
Как большие слезы
Опустились к плесу,
Лучик на виске.
Я кольцо вселенной
Опустив на палец,
Опустил покойно
Суженой назвал.
Чтобы неизменно
Тихий свет нетленный
На пути по лесу
В зимы согревал.
Тихо-тихо кошка
Грелася на печке,
Тихо-тихо лошадь
Зябла у окна.
И стояли сосны
Как большие свечки,
И смотрела тихо
Спящая страна.
Тихо-тихо лошадь
Во дворе стояла,
Тихо-тихо звезды
Падали, звеня.
Ты меня любимым
Тихо вдруг назвала,
Тихо-тихо-тихо
Голову склоняя.
___________________
От детского чертога,
Когда я в небе жил,
Железную дорогу
Как женщину любил.
Бывало, в полночь злую
Один, один всегда
Я брел напропалую
На небо в поезда.
Там под свистки и зелень
Всех семафорных глаз
Отодвигалась темень –
Вся скука мира враз.
В совсем пустом вагоне
В ночной воде стекла
Не видел - ее кроме
О зазеркальи зла.
Когда она двукрыло
В сей мир тревог и слез
В мое купе входила
Под перепев колес.
И темного темнее
Вся ночь пустой страны,
Очаровавшись ею,
Светила без луны.
Она сияла солнцем.
С картин таких вот снов,
Бывало, светоч льется
Старинных мастеров.
Ее нагому телу
Завидовал под свист
Смотрящий в путь умелый
И старый машинист.
Храпящие вагоны
Скакали в небеса,
Забыв про город сонный,
Приличье, тормоза.
И, околдован ею,
Лишался звука мир
С планетою своею
Орущей в весь эфир.
Созвездием Персея
До Южного Креста
В ее глаза не смели
И глянуть – красота!
И висли на заклепках,
Вцепясь за неба свод,
Сто тысяч звезд - и робко
Ей замирали ход.
С вокзальных троп со мною
От снега и полей
Уединяясь – нагою
Сияла бездне всей.
Всю невесомость света
Вселенной на Земле
Всевоплотив – как лето
Смеялась зимней мгле.
Трущобам завокзальным,
Где я влачил подчас
По городам печальным
Свой мир у теплотрасс.
И жар угля тех древних
Деревьев и хвощей,
Все городки, деревни –
Все поклонилось ей.
Но, не смотря в земное,
Она вела меж строк
В купе моем рукою
По молнии сапог.
__________________________________
Что же ты, подруга, пригорюнясь,
Прислонясь к немытому окну,
В темноте ночных осенних улиц
Ищешь ту фонарную страну.
Никого в подлунном мире голом!
Темный заплутавший пешеход
В эту полночь мокрую веселый
Кое-как с поллитрою идет.
А в квартирке вой, осенний ветер.
Смотрит моль с пустого кошелька.
В неуютном лунном жидком свете
Входит в дом вчерашняя Тоска.
Говорит, что жизнь пора итожить,
Обретясь на гибельном окне.
Наших дней клубок перевозможен
В этой ржавой нищей стороне.
Смотрит жизнь с щербатеньких стаканов,
Как и все в подьездике моем.
И вода бежит с разбитых кранов,
И убого пальтецо твое.
Нет работы, хлеба и кефиру.
Пес в подьезде начинает выть.
И пора бы продавать квартиру
Оттого, что нечего платить.
Хорошо живет руководитель,
Ест в коттедже устриц как невест.
И пора бы хлопнуть дверью, выйти,
На стране поставив белый крест.
_________________________________________
Над картами войн и разрывов,
Бывает, колибри звенит.
Так ныне неторопливо
Свеча наша тихо горит.
И мнится: наш домик убогий
Над водами вод, стрекоча,
Летит, вертолетик высокий,
Летит, куда скажет свеча.
В жилище Адама унылом
Она просвещает углы,
Где холодом веет могилы
И тайны зарыты иглы.
Невидный наш дом невысокий
Как дом праотца, по ночам
Он крышей махнет, на Востоке
Потом приземлится - свеча.
Так свет восковой из России
Летает о южные сини
От наших убожеств и зим
В небесный Иерусалим.
И - черные в снеге заборы,
И век погасает внизу,
Леса и Уральские горы.
Потом - праславяне в лесу.
Вот новое солнце над миром
Сияет, и боги вдали
Тебя, как звенящую лиру,
Зовут на свои корабли.
Так души без тела нагие
В наш мир полумрака глядят
Как звезды, как реки иные,
Когда погасает закат.
Так кони, бывает, бурливо
Воздымутся ввысь, и молчат.
В ночных облаках горделиво
Для нас догорает свеча.
----------------------------------------
В лесную глушь далекого созвездья
О сентябрях на лодке в тростниках
Седой реки в тиши семинебесья –
Под ясный свет из глубины в песках.
Небесный сон, луга, луга сиянья
От ледников далеких у моста
У золотых решеток зазеркалья,
Как рой стихов, как светится вода.
Вода, весло, и капли, и колени,
Багряный свет и золотой в траве,
Лучи на дне бессонниц, тени, тени
У глаз твоих, усталость в синеве.
И несмущенно ниспадает платье
Под сенью ив на мягкие ковры
Как день, туман, бессмертные обьятья.
И - нимф лесных пахучие дары.
Семь роз, семь звезд и семь далеких свечек,
И семь цветов у загорелых ног.
На кружевах белья сидит кузнечик
Как в январе июльский лепесток.
Осенней страсти зной, бессвязный лепет
Нагой любви, блистающей тому,
Кому в январь сырая вьюга лепит
Глухие стекла о пустом дому.
В тот час о дверь грохочет век бессонный,
Не веря в сны высоких горних мест,
И ночь, и зло, метель да заоконный
Фонарь грохочет в лающий подьезд.
Как пух фламинго розово блистая,
Мой мир в озерах плавает горя.
Семь городов в семи озерах рая –
И в платье белом дева сентября.
_____________________________________
Полярной, лунною, снегами
В раек удушливый к болванам –
Пройди метелью меж столами,
И сядь со мною рядом, пьяным.
Ведь с трезвым мною жить – нелепость!
Я нынче пьян, но вижу, жалок,
Очей невысказанных нежность
И зимний сон таких фиалок!
Когда все жаждет лишь нажраться.
В хрусталь ломаются затылки –
Того вон кейса, той – в прострации,
Или вон той свиньи-копилки.
Когда такие сны роятся
В моем мозгу под лоск столетья!
- И у кого - у самозванца!
- И у кого не нефть, а ветер!
А под столом сипит в брючине
Селедка-шут под маринадом.
А ты – не здесь, ты морем синим
Царишь – луна, в волне наяда.
В очах твоих бегут олени,
И росомаха смотрит в серьги.
А свет какой в твои колени
Под тонким кружевом о снеге!
Пока стрекочут про Лас-Вегас,
Я познаю иные звезды,
Двух полнолуний заповедность,
Двух губ рябиновость мороза.
Твое истаявшее тело
Несу, в насмешках утонувший,
За ледники, огни предела
И в океан, давно минувший.
В богемной свалке живописцев
О кружевах о сонных платья,
Когда б напиться, утопиться
В волне, безумнее обьятья!
_________________________________
Взойду ли в гору отдалиться,
Пшеницей лунной ли иду-
Везде в обычных женских лицах
Тебя, небесная, найду.
В кувшин ли винный поклоняясь,
Иль в облаках паря с орлом,
Или ползя в земле с червем-
Везде я милой обретаюсь.
Или на дикую солому
Когда падет ее слеза,-
Мир ниспослать земному дому,
Во всем ища ее глаза.
Как странник неба без заботы
Во всем искать ее цветы,
Ее нездешние щедроты,
Ее пречистые следы.
И - только нежить осторожно
За ушком лунный завиток,
И эту маленькую ножку,
И петербургский башмачок.
И обольстительные губки,
И трепет маленькой руки,
И вздохи этой узкой юбки -
Все так и просится в стихи.
И сумасбродность слов внезапных
В томленьи губ. И в блузке рой
Вдруг сновидений, неземной
Любви ванильный пряный запах.
И - этот носик-мотылек,
И с изумрудками сережка,
И эта пухленькая ножка,
И – этот мягкий сапожок.
И этот синий запах платья,
И шейка – поле о цветах.
И все что ниже в кружевах……..
О чем не пишут по тетрадям.
------------------------------------------------
Когда нисходят облака
На мир то сумрачный, то резкий,
Из-за веселой занавески
Манит меня твоя рука.
И в этой млечности тумана
Шагни ко мне через окно
На земляничные поляны
Невероятно и легко.
Туман, туман в твоих ресницах!
Ты, каплей утренней звеня,
Нездешней мимолетной птицей
Летишь, иная, в свете дня.
С лучом последним солнца тая,
Сверкнут в тумане как пожар
То грудь нагая, даль нагая,
И – твой туманный пеньюар.
_________________________________
ДВА ПЕРЕВОДА ИЗ ПОЭТОВ РИМА
ИЗ КАТУЛЛА
Будем, о Лесбия, нашей любовью
Нынче ворчливых дразнить стариков!
Что нам их ропот, когда в изголовье –
Опыт любовников многих веков.
Тысячу дай же еще поцелуев!
Тысячу, сотню, две тысячи, знай!
И – сотню тысяч, любя и ревнуя,
Каждый из них непременно считай!
Сбрось же шелка, как случайно трилистник
С тайны девичьей и пояс сними!
Счет позабудь, чтоб коварный завистник
Нашей не сглазил беспечной любви.
________________________________________
ИЗ ЛОЛЛИЯ БАССА
Я не Зевес, чтоб златом в лоно
Тебе пролиться как дождем,
Иль с лебединой песней сонно
Почить на животе твоем.
Коль я не бог, Олимпа житель,
Я не желаю, став быком,
С тобою вдруг войти в соитье
Как бог – я муж простой притом.
Пусть громовержец в вечер синий,
Бык он хоть будет иль осел,
Я человек – я дам Коринне
Лишь два обола, вот и все!
_______________________________________
Под томный шепот микрофона
Лолиты лондонской Алсу
Она взирает отстраненно
На пруд, ромашку, стрекозу.
И солнце это ретивое
Смотря в нее, исходит в жар,
Взирая в лоно – золотою
Стрелою падает в загар.
Она пойдет, полна лучами,
По миру сотами блистать,
Чтоб в Антарктиде вечерами
Мой стол кружевно освящать.
Ты спишь над миром осиянно,
И чтоб тобою не ожгло –
Люблю любить на солнце пятна,
Но через зимнее стекло.
И как картограф, по юдолям
Я Terra Mia звать бы мог
Две эти тающие доли
Лучами бьющие у ног.
_______________________________
О, как сияет твое тело
На фоне серости хрущоб!
Едва укрыто снежно-белым
Как снегом розовым - плащом.
О, как твои соски нагие
Вкусны, как свежий, яркий хлеб,
Над нашей траурной Россией,
Над нашим траурным – «Совдеп!»
Ты, семицветием блистая,
Идешь, вся пламенем полна,
Сияя и сияя раем.
И - гаснет серая страна.
И свет придет в града земные.
Я буду пьяною душой
Пить и ласкать соски нагие
Преображенною землей.
________________________________
Губы красные. Белая книга.
Ты задумчиво ешь землянику,
Полулежа над синей рекой.
Ловишь солнце точеной рукой.
Облака грозовые, высокие.
Кручи, травы, ложбины, холмы.
Можжевельники темные, строгие.
Как пьянящи изгибы икры!
Эта нитка летит паутинки
На лодыжке. В подмышке сильней
Запах лета и зноя полей.
Запах вечности. И паутинка
На плече.
И ползет муравей
По ключице в горячей ложбинке.
И волос так суха повилика
Среди кущи холеной твоей.
Губы томные. Стон. Земляника.
________________________________
Лежишь как гурия пленяя,
Нагими бедрами играя,
И амврой пахнет сладкий пот
У все не скинутых колгот.
С дельфийской музою сличая
И скульптор тут с ума сойдет.
Лизетт Анслен, над пошлым миром
Давай мелькнем с тобой в дыму!
Но, обольстительную лиру,
Тебя не дам я никому.
И безрассудно покоренный
Соском как Gracia plenam!
Воздвиг я сфинкс рукотворенный
Во ужас здешним племенам.
_______________________________________
С ума сойдя бесповоротно,
Любя и мучаясь, угодно
Тебе веселою рукой
Прикрыть цветок сегодня свой.
От слишком нудных приставаний
Полуголодного шмеля,
От диких ласк и лобызаний
Встать и уйти себе в поля.
Чтоб я аллеею, нескромный,
Смотрел и мучался больней
Походкой легкою твоей,
Лодыжкой лебединой, томной.
И там, за склоном ветряка,
Порвав вдруг пуговичку лифа-
Где, сбросив трусики лениво,
Отдашься вновь у ветряка.
_______________________________
Где звезда одиноко рябит
Из окна в снеговые пустыни,
Хорошо под небесною синью,
Когда милая рядом лежит.
Хорошо ей к утру разомлевшей
В солнце бедра крутые обнять,
И в подмышке ее запотевшей
Тонкий кружев груди целовать.
Когда спит она, тая истомой,
Хорошо сумасбродной рукой
Предрассветной веселой порой
Посещать ее сон полудремной.
_______________________________
В синюю ночь полнолунную,
Грудью сияя нагой,
Как сновиденье безумное
Круглою таешь луной.
Ноги нагие и лоно
Белая нежит луна,
В гроте любовном бессонно
Сны воздымает она.
И, овевая ветрами,
Тают с далекой реки
Темными снами, лесами
У деревень огоньки.
Долго грустишь неземная,
Как на тех елях луна –
Белая птица ночная
Ты - молодая жена.
_______________________________
Обсуждения Любовная лирика. Сборник стихотворений