Отпуск в Анталии

Волны раскалываются,
как орех грецкий,
Наши дамы русские
разложили жиры
свои плавиться.
"Нужен нам берег
турецкий";
Анталия очень нравится.
Бикини на дамах
такие узкие,
Что всё из них
вываливается.
В их складках бегемотных
солнце теряется.
Накопить его впрок
им хочется.
Только зря над собой
они так измываются:
Загар сервилатный
быстро смоется.
Турки накормить
весь отель стараются:
Столы шведские
от еды уже ломятся,
Наши с тарелками
на них кидаются,
Точно Зимний
взять готовятся.
Картинки меняются,
как в комедиях Гайдая.
Никогда не знаешь,
что от наших ждать.
Две тетки,
этикет не признавая,
В бассейн скакнули,
в чем родила их мать.
И на глазах у изумленной
публики
Мыться спокойно
стали;
Грудью потряхивая,
как связкой бубликов,
Они бельё ещё
прополоскали.
Очнувшись от шока,
вскипел тут народ,
К стыду бесполезно
взывая.
Но тётки в две глотки
заткнули всем рот,
Неслыханным матом
их покрывая.
Следующий вечер –
все те же лица:
Куда нам деваться
от этих "дам"?!
Пришли перед закрытием
в бар повеселиться

И требовали водки
с пивом пополам.
Турок-бармен
объяснить пытается,
Мол, поздно уже,
закрывается бар.
Тетки, поняв, что веселие
их накрывается,
Решили немедленно
выпустить пар.
Плохо с историей
"дамы" дружили,
Потому заявили
бармену вдруг:
"Мы 70 лет вас
тут всех кормили!
Водки не дашь –
ты нам больше не друг!"
Долго орали,
спектакль продолжался,
Только с балкона
ушла я спать.
Кто-то дослушать
еще оставался.
Чем всё закончилось,
трудно сказать!
Парень из номера соседнего
историю похлеще рассказал:
Ехали они с экскурсии
из нашего отеля среднего,

Их гид по делу в "Ботаник"
забежал.
Отель "Ботаник"
для немцев богатых.
Вина, фрукты
в холле тут.
Турист из автобуса
в джинсах лохматых
Немцу сказал вдруг:
"Гитлер капут!"
Немец смотрел
на него ошалело,
Наш "подогретый" фрукты
там взял,
Прошелся по холлу
гордо и смело,
Вернулся в автобус,
рукой помахал.


* * *

За время "Советов"
совсем одичали,
Будто бы в клетку
посаженный зверь,

Зачем же так долго
нас не пускали
К миру прогресса
открытую дверь?!

Как объяснить,
что лицо державы
Каждый из нас
представляет там,
И мы не имеем
морального права
Повод давать
для презрения к нам.