В тюрьме

Моя фамилия Ежов,
В моей душе безумный рёв,
В моих глазах печали тьма.
Похоже, я схожу с ума...
Веду я спор с собой в тиши
Про боль страдающей души.
О чем я думал, чем я жил?
Я утонул в позорной лжи!
Мне восемнадцать лет всего,
А я не видел ничего!
Что ждет меня, чего достиг?
Мир был абсурден мне и дик!..
Я вспоминаю часто дом —
Семью, отца и маму в нем.
Когда мне было девять лет,
Когда ещё не знал я бед,
Когда Андрей был лучший друг,
Тогда не знали мы разлук.
О тех мы грезили годах,
Когда прославимся в делах,
Что пронесем сквозь нашу „жисть“,
Глядя с усмешкой на корысть,
На ложь, на ссоры и на лесть,
Горячей дружбы нашей песнь!

Пустое... Вырос он и я,
И у него уж песнь своя,
А мне досталась чаша зла,
И ни двора, и не кола!
И вот я начал воровать,
Прости меня, младая мать!
Болит душа, рыдает плоть,
Я в тишине шепчу: «Господь...»
Я в тишине прошу: «Прости
За боль надорванной груди!»

Жизнь такова, какою ты
Её создашь! О, жезл мечты,
Коснись меня, прости за боль!
Горит таинственно Алголь
В моей душе, в моих глазах,
Порок теперь во мне зачах.

Ну а пока сижу в тюрьме,
И тени бродят в серой тьме,
Сжимают горло, нож блестит,
Да, ты был прав, но ты убит!
Проели простынь гниды-вши,
А за решеткой камыши...
Подходит старый сучий гад
И просит, чтоб его я в зад.
Он предлагает мне табак —
Слеза прольется на верстак!
Порой так страшно в душевой:
Стоишь под тепленькой водой,
А мыло, как бы не был зол,
Летит на скользкий гладкий пол.
Но я мечтаю! Да, я жду,
Забыв про скорбь и про беду —
Начну сначала жизнь свою,
Создам домашний я уют...
Жаль, время тянется рекой,
Но верится мне — я дождусь!..
Ведь губит, правда, не очко,
А лишь к одиннадцати туз.

Август 1998