Она была ему вином,
И он был ею вечно пьян;
Их души пели в унисон,
Сердца стучали в барабан.
В глазах горели две луны,
Их наполнял безумный свет.
Они сплетались — две змеи,
И речь как опиумный бред.
Плясали пальцы в фортепиано,
Летали комнаты в ночи;
Так день за днем в чаду дурмана.
Болезнь любви не излечить.
Вертелись стрелки на часах,
В счастливом дерзком рок-н-ролле;
Пылали розы в голосах,
Взрыв фейерверков в биополе.
Он затоплял ее собой,
Он целовал так нежно в губы;
Она влекла его в иной
Мир, где ярко все, мило и любо.
Цвели в них чувства как цветы,
И сладко ныли сны внутри;
В хмелю объятий красоты
Дверь в сновиденья отопри!
Их сад любви дарил им тайны,
Пронзая вспышкой наслаждений.
Фонтан чудес необычайных
Их овевал, как добрый гений.
Журчали ласки слов заветных,
В обнимку смех, в обнимку плач.
И время, тая неприметно,
Несло их в океан удач.
И он был ею вечно пьян;
Их души пели в унисон,
Сердца стучали в барабан.
В глазах горели две луны,
Их наполнял безумный свет.
Они сплетались — две змеи,
И речь как опиумный бред.
Плясали пальцы в фортепиано,
Летали комнаты в ночи;
Так день за днем в чаду дурмана.
Болезнь любви не излечить.
Вертелись стрелки на часах,
В счастливом дерзком рок-н-ролле;
Пылали розы в голосах,
Взрыв фейерверков в биополе.
Он затоплял ее собой,
Он целовал так нежно в губы;
Она влекла его в иной
Мир, где ярко все, мило и любо.
Цвели в них чувства как цветы,
И сладко ныли сны внутри;
В хмелю объятий красоты
Дверь в сновиденья отопри!
Их сад любви дарил им тайны,
Пронзая вспышкой наслаждений.
Фонтан чудес необычайных
Их овевал, как добрый гений.
Журчали ласки слов заветных,
В обнимку смех, в обнимку плач.
И время, тая неприметно,
Несло их в океан удач.