Кристине

странное чувство - когда приходится вычеркивать кого-то из своей жизни.
Вроде бы и в порядке все было, вот только вчера прощались
целовались, обнимались, болтали, поносили
издевались над кем-то, ненавидели и боядись.
И я как сейчас вижу - эти посиделки на балконе,
иногда до утра, иногда - пока не лопнут нервы,
как струны, летели слова, иногда устремлялись стрелы,
молили Бога и не признавали Минервы.
и вот сейчас, сидя один-на-один с компьютером,
когда за спиной моей сидит ряд сотрудников,
я, как ребенок, в своем нагруднике
с болью и печалью вспоминаю твои глаза.
Они всегда были такими добрыми для меня, такими честными,
а мама все говорила, что вот, мол,ты доиграешься,
наивность и доброта хороши в нужных количествах,
а ты вот в сотый раз обжигаешься.
и подруги эти твои, попахивающие проституцией,
такие "преданные", без зависти, всегда" Кристиночка".
плакались, когда целовали своих мужиков в задницу.
а ты похорошему с ними водилась.
небыло никакой критики, никаких недостказанных слов,
все было чисто, но не без нужд и терзаний,
было время, когда приходилось тебе пить с горя спирт,
было время, когда тобой восхищались.
и сейчас, глядя на тебя с расстоянии в несколько тысяч километров,
в несколько тысячелетий, в миллионы изменившихся принципов,
в миллионы недосказанных разговоров, в миллионы сестринских подзатыльников,
мне хочется разрушить невидимую бетонную стену разом.
были тысячи твоих разочарований, переживаний, песен,
депрессии и беды не обходили наш дом углом.
я горько понимаю, что всему свое время, теперь все на своем месте.
но не замесить без дрожжей нормального теста.
и нет возможности закончить писать,
когда я думаю о тебе, наполняются глаза словами,
но не накого их устремить, некому пересказать,
как отчаяние граничит с печалью.
ты знаешь, я надеюсь, что ты все так же пишешь стишки,
смотришь исподлобья все так же по женски,
и что ты вспоминаешь о своих сестрах,таких как ты когда-то: чистых, живых
и самокритика не обходит твои уста честные.