Какая сочная прохлада стекает с твоих жил, воронка преддождливой плоти,
и как полощется на бледном цвете неба атмосфера опустевшего угла,
где разбрелись прицелы едких взглядов, где вымерли следы дневного пота,
где каждая струна расстроена, сымпровизирована в музыку крыла,
изорванного тенью студня-ветра. Какая сонная любовь колдует над ветвями,
и как стремительно сгущает краски тлен подброшенной листвы.
Стрекозы проводов набрали в рот воды,
в которой, каждый атом тишины алмазное вытачивает пламя.
На остановке, в вакууме слов, лишь шум дороги просится на сцену –
немую сцену, мраморный зрачок, впивающийся в серую простуду
на облачных надоях. Так наслаждение тоски скрипичный ливень будит,
так радуется небо вскрытой веной.
и как полощется на бледном цвете неба атмосфера опустевшего угла,
где разбрелись прицелы едких взглядов, где вымерли следы дневного пота,
где каждая струна расстроена, сымпровизирована в музыку крыла,
изорванного тенью студня-ветра. Какая сонная любовь колдует над ветвями,
и как стремительно сгущает краски тлен подброшенной листвы.
Стрекозы проводов набрали в рот воды,
в которой, каждый атом тишины алмазное вытачивает пламя.
На остановке, в вакууме слов, лишь шум дороги просится на сцену –
немую сцену, мраморный зрачок, впивающийся в серую простуду
на облачных надоях. Так наслаждение тоски скрипичный ливень будит,
так радуется небо вскрытой веной.
Обсуждения Густая свежесть