Под древом жизни нежно собирая
Листву давно прошедших светлых дней,
Опавший лист как дух оберегая,
Кладу я в книгу памяти своей .
Вот этот лист опал совсем зеленым,
В нем первый взгляд и первое люблю,
А этот, с красным пятнышком укромным
Хранит наш миг у бездны на краю.
Вот изумрудный лист с салатной сеткой,
А вот еще подобный, вот еще :
Они росли одной прекрасной веткой,
Свидетельницей счастья моего !
Вот нежно-желтый лист зеленоватый.
Здесь восхищенье таинством любви,
Когда душа становится крылатой,
Услышав, что теперь нас стало три.
А вот рожденье дочки - миг волшебный,
Хранимый нежно-розовым листом.
Ее лицо в день жизни самый первый
В роддоме за невымытым окном.
Семейной жизни желтая палитра.
Все больше злости, меньше слов любви.
И красит быта едкая селитра
В тяжелый цвет запекшейся крови.
В моей руке последний посеревший,
С бардовым шрамом толстых вздутых жил:
Но я скажу, закончив свой гербарий,
Что в этой жизни все-таки любил !
Листву давно прошедших светлых дней,
Опавший лист как дух оберегая,
Кладу я в книгу памяти своей .
Вот этот лист опал совсем зеленым,
В нем первый взгляд и первое люблю,
А этот, с красным пятнышком укромным
Хранит наш миг у бездны на краю.
Вот изумрудный лист с салатной сеткой,
А вот еще подобный, вот еще :
Они росли одной прекрасной веткой,
Свидетельницей счастья моего !
Вот нежно-желтый лист зеленоватый.
Здесь восхищенье таинством любви,
Когда душа становится крылатой,
Услышав, что теперь нас стало три.
А вот рожденье дочки - миг волшебный,
Хранимый нежно-розовым листом.
Ее лицо в день жизни самый первый
В роддоме за невымытым окном.
Семейной жизни желтая палитра.
Все больше злости, меньше слов любви.
И красит быта едкая селитра
В тяжелый цвет запекшейся крови.
В моей руке последний посеревший,
С бардовым шрамом толстых вздутых жил:
Но я скажу, закончив свой гербарий,
Что в этой жизни все-таки любил !
Обсуждения Гербарий