Ресторанная жизнь закружила,
и вот уже он –
- далеко от семьи,
и тщеславьем игрищ заражён.
Курдюме недопито,
дохнул аромат коньяка,
в музыканте небритом
узнал по этапу дружка.
Надрывается сердце,
раскраснелся, лоснится флейтист,
подают утку с перцем,
стол прилизан, украшен и чист.
Может год ему жить остаётся,
а может быть – два,
проститутка смеётся,
у неё не болит голова.
Фонари на бульваре
мерцают, колышется газ,
в ресторанном угаре
тяжело голосит контрабас.
Кто-то с тонкой улыбкой
осторожно в затылок глядит,
кто-то томною скрипкой
листья первой любви ворошит…
Осторожно прикроем
золотую с амурами дверь,
ресторан пахнет кровью,
что прольётся на завтра, поверь…
12 октября 2010 г.
С-Петербург
и вот уже он –
- далеко от семьи,
и тщеславьем игрищ заражён.
Курдюме недопито,
дохнул аромат коньяка,
в музыканте небритом
узнал по этапу дружка.
Надрывается сердце,
раскраснелся, лоснится флейтист,
подают утку с перцем,
стол прилизан, украшен и чист.
Может год ему жить остаётся,
а может быть – два,
проститутка смеётся,
у неё не болит голова.
Фонари на бульваре
мерцают, колышется газ,
в ресторанном угаре
тяжело голосит контрабас.
Кто-то с тонкой улыбкой
осторожно в затылок глядит,
кто-то томною скрипкой
листья первой любви ворошит…
Осторожно прикроем
золотую с амурами дверь,
ресторан пахнет кровью,
что прольётся на завтра, поверь…
12 октября 2010 г.
С-Петербург
Обсуждения Ресторанная жизнь закружила