Видение

Снова мучает распря души,
Закрываю глаза в тишине,
И под вечер в холодной тиши
Что-то дальнее видится мне.

Промелькнет и сокроется лось,
Потревожив кустарник в лесу.
Где-то волк кровью глаз мечет злость,
Рык жестокий роняя в росу.

Шустрый заяц в зеленой глуши
Проскользнет серым комом в кусты,
И по-быстрому мышь пробежит,
Оставляя на почве следы.

Мальчуганы приходят на мель,
Ловят рыбу они налегке —
Семгу, щуку, сига и форель,
В нескончаемой Коле-реке.

А подальше, в Лопарском селе,
Где-то средь непроглядных лесов,
Медвежата живут на земле
И боятся охотничьих псов.

Наступила эпоха на лес,
Оставляя лишь запах могил.
Одолел крепость леса прогресс
И разрухой её задушил.

2

Видел я — войско чащ этот бой
Проиграло под натиском грубым.
Брызги крови от срубленных хвой
Покрывают железные груды.

Покраснели озера в лесу,
Пахнут плесенью пресные воды.
Потому небо плачет в грозу,
Вспоминая ушедшие годы.

Электрических станций каскад
Загудел среди чащ, словно улей.
Слишком поздно вернуть нам назад
Сердце леса, пробитое пулей.

И не свежесть нам ветер несет,
А гниение брошенных свалок.
Червь наживы — невежества плод,
Он уродлив и сыздавна жалок.

3

Блёклые пихты, и липы устали...
Липы, как веник, метут облака.
Только каштан мой — он сделан из стали,
Чуждо ему влагу утра лакать.

Новой эпохе — растенья из бронзы!
Пусть хризантемы засохнут в корнях!
Новому времени — черные розы,
Пусть их расставят на срубах и пнях!

Эх, заблестят же они, засверкают
В зимнюю стужу с позёмкой, в снегу!
Будут стоять они, верные краю,
Вроде соперника птице-врагу.

Зайцы, как прежде, в полях будут прыгать,
Но не от радости, а от беды.
Небо, внимая железному рыку,
Сразу прольет раскаленной воды.

4

Солнце гранатой летит в горизонт,
В пламени, в дыме несчастный закат.
Ночи светило уже не взойдет,
Землю укроет погибельный град.

Будет впиваться он в мягкую плоть,
И решетом оголятся следы.
Сыпется с неба осколочный дождь —
Чахлая явь погребальной фаты.

5

Что же осталось нам? Чем нам дышать
В этой бессильной, смертельной истоме?
Гибнет природа — Великая Мать,
Грохнется в бездну с прощающим стоном!

Тучи из труб, моросит черный дождь,
Почва шипящая едко дымится.
Это не страшно для бронзовых рощ,
Но смертный час предпоследней волчицы...

...Утро настало, открыл я глаза,
Голову поднял, смотрю сквозь ресницы...
Где-то вдали прогремела гроза,—
И я не уверен, что все это снится.


1999