Мозг растревожат с трудом
Мысли нестройной цепочкой,
Ночь в мой врывается дом
Не предоставив отсрочки.
Молча стоит над душой
Странной неясной тревогой
Боль. Я готов. Хорошо.
Значит опять ждет дорога.
Под грохот колес, невзначай
Коснется рука стоп-крана.
Что это, кровь или чай,
Из опрокинутого стакана?
Сыпь равнодушных огней
В мимо летящих станицах.
Сколько растраченных дней
В закрытых забытых страницах…
Золотом плачет в снегу
Брошенное кадило,
Церкви старинные жгут
Новой страны командиры.
С неба прохлада сойдет
Утреннего тумана.
Сердце горячее рвет
Хлесткий свинец из нагана.
Вечен могильщиков зуд,
Жадно урчит утроба.
Ждут, ну когда ж упадут
Комья на крышку гроба.
Сможет забытый поэт
Вирши писать на потребу,
Сложит слащавый памфлет,
Ради осьмушки хлеба.
Ветер гудит в проводах –
Нового дня примета.
Быстро везут поезда
Новости для газеты.
Новая ночь впереди,
Боль не оставит в покое.
Щемит привычно в груди
Странною русской тоскою.
Мысли нестройной цепочкой,
Ночь в мой врывается дом
Не предоставив отсрочки.
Молча стоит над душой
Странной неясной тревогой
Боль. Я готов. Хорошо.
Значит опять ждет дорога.
Под грохот колес, невзначай
Коснется рука стоп-крана.
Что это, кровь или чай,
Из опрокинутого стакана?
Сыпь равнодушных огней
В мимо летящих станицах.
Сколько растраченных дней
В закрытых забытых страницах…
Золотом плачет в снегу
Брошенное кадило,
Церкви старинные жгут
Новой страны командиры.
С неба прохлада сойдет
Утреннего тумана.
Сердце горячее рвет
Хлесткий свинец из нагана.
Вечен могильщиков зуд,
Жадно урчит утроба.
Ждут, ну когда ж упадут
Комья на крышку гроба.
Сможет забытый поэт
Вирши писать на потребу,
Сложит слащавый памфлет,
Ради осьмушки хлеба.
Ветер гудит в проводах –
Нового дня примета.
Быстро везут поезда
Новости для газеты.
Новая ночь впереди,
Боль не оставит в покое.
Щемит привычно в груди
Странною русской тоскою.
Обсуждения Странности-4